Твой колдун был туп и глуп,
Потому он нынче труп.
К бабе лез без этикета,
я пришил его за это.
Раздавил, как чижик тлю,
сильно наглых не люблю.
Так что с нынешнего дня
будешь слушаться меня.
Только тут швейцар врубился:
это новый босс явился.
На колени бухнул он
и сказал лишь: «Скузи, дон!»
Стражи головы склонили,
двери молча отворили,
и как есть, в грязи, в пыли
мать и сын вовнутрь вошли.
Тут же слуги прибежали,
все восторг изображали,
и неслось со всех сторон:
«Вив Иль капо! Вива дон!»
Громко «Доном» величают
ключ от офиса вручают,
катер бело-голубой,
секретаршу «Мисс Плейбой»,
бодигарда с мощным торсом
и ковер с высоким ворсом.
И, с согласия царицы,
начал тяжкою десницей
этим клубом править он
и нарёкся «Дон Гвидон».
***
Ветер по морю гуляет
и кораблик подгоняет.
Парус белый, медь горит,
Вверх, как буй, торчит буршприт.
Ходят важно, благочинно
Вдоль по палубе купчины,
в шубах, несмотря на зной,
с полной золотом мошной.
Видят остров с домом новым,
пристань с настилом сосновым,
Тяжких кнехтов черный ряд
да таможенный наряд.
А на пристани девицы
кажут морю ягодицы.
Пристают к заставе гости.
Их зовут раскинуть кости,
в баньке с девками погреться
и скоромным разговеться,
на стриптизе побывать,
в картах счастье испытать.
А когда дошли до точки,
под конец веселой ночки,
на прощальный закусон
кличет их к себе Гвидон.
Он купчинам наливает,
и при этом возглашает:
— Проигрались, господа?
Ну, да это не беда!
Раз пошли дела паскудно,
то пора домой, на судно.
Соберете вновь деньжат –
я вам снова буду рад.
Говорят ему купчины:
— Тяжкая у нас кручина:
Торговали целый год,
был на уровне доход,
но лишь к острову пристали,
нас как ЮКОС раскатали.
Нет ни денег, ни товара,
лишь портков осталась пара.
И лежит нам путь далек,
через море на восток,
к славному царю Салтану.
— Подавать я вам не стану, –
говорит им дон Гвидон.
— А Салтан-то ваш — гондон!
Без вины и без причины
утопил жену в пучине.
И с женою он, дебил,
сына ро́дного сгубил.
Так ему и передайте.
Ну, купчины, прощавайте!
***
Вот и небо посветлело.
Скрылось судно в дымке белой
а царевич смотрит вдаль,
и в глазах его печаль.
Тут он кнопку нажимает,
секретаршу вызывает
Та спросонья: "Что? Опять?
Можно лифчик не снимать?"
— Нет, на сей раз, крошка Стелла,
вызвал я тебя для дела.
Я с тобой читал вчера
файл агента Комара.
Он нам пишет неустанно
из хором царя Салтана.
Ты проверь свою постель,
извлеки его отель,
и немедля, в тот же час
Комару пошли приказ:
пусть в приемные покои
он веб камеру пристроит,
да пришлёт на мэйл отчет:
как там фатер пальцы гнет.
***
Дон Гвидон вкруг кресла ходит,
с монитора глаз не сводит.
Запись четкая, и даже
с датой и хронометражем.
Видит: в шелковом халате
царь Салтан сидит в палате
на престоле, и в чепце,
с толстой флядью на конце.
Тут донесся шум до слуха.
Девку царь смахнул, как муху,
снял чепец, одел венец,
спрятал под халат конец,
и состроил мину, вроде
обо всем скорбит народе.
Входят в залу в платьях пестрых
мать царя, царицы сестры,
у престола сев кружком
тихо чешут языком.
Рында рявкнул грозным тоном,
и к царю ползут с поклоном
в серых свитах из холстины
гости — знатные купчины.
Царь Салтан с златого трона
вопрошает изумленно:
— Эй вы, гости-господа,
что же с вами за беда?
Вы — да в тряпках. Что за чудо?
Аль за морем — сильно худо?
Корабельщики в ответ.
˗ Мы объехали весь свет.
За морем житье не слабо.
Будь ты негр, гей иль баба –
уваженье и почет.
Жисть там быстрая течет.
Торговали мы с доходом,
только все сплыло, как воды.
Остров на море лежал.
Там один лишь дуб стоял,
ни землянки, ни скотины
только пусто и пустынно.
Нынче же на месте том
выстроен огромный дом.
Называется он «Клаб»
Еж ли кто умом ослаб,
поддается там соблазнам:
бабы, карты, вина разны.
Казино и в ночь и в день,
в нем такая поипень:
вроде выиграл чуток,
а выходишь без порток.
И что хошь, любой каприз:
борщ, шампанское, стриптиз.
«Ты плати, мы все отыщем»,
но потом отпустят нищим.
Мы прошли тот адов круг,
все, что есть, спустили с рук.
Правит клубом Дон Гвидон.
Он сказал, что ты гондон,
этот, как его… дебил,
сына родного сгубил,
и без всякой без причины
утопил жену в пучине.
Не гневись ты, царь, пардон,
за слова виновен Дон.