«Грусть-тоска меня снедает,
словно давит два яйца.
Видеть я б хотел отца…
Жаль агента Комара,
но его сменить пора.
В прошлом деле он до срока
засветился ненароком.
Ладно, такова житуха.
Есть второй, по кличке «Муха».
Ты запрос пошли и жди
фильм на диске DVD.
***
Дон Гвидон у монитора,
и с него не сводит взора.
Видит: царь Салтан упорно
в Интернете ищет порно.
Бабка, тетки обе враз.
У одной — стеклянный глаз.
Вводит новгородцев стража.
Вновь в брильянтах все, и даже
Есть крупней, чему царя.
Видно, плавали не зря.
Говорит им царь сердито:
— Новеградские бандиты!
Признавайтесь, господа:
Много ль грабили, когда?
И какая сила зла
вас к нам в царство занесла?
А ушкуйники в ответ:
— Мы объехали весь свет
Только стрелки забивали,
нам богатства отдавали
те купчины и не те
по душевной доброте.
И зашли, уже в итоге,
к Дон Гвидону по дороге:
коньячку разок хлебнуть
и немного отдохнуть.
Хоть доходов всех лишились,
но зато повеселились.
В мире нет по красоте
равных девкам в варьете.
А уж Белку, вы поверьте,
не забыть до самой смерти.
Эта Белка — краше всех.
Опа крепка, как орех,
Стан — что греческая ваза.
Кто посмотрит — кончит сразу.
Ходит Белочка по сцене
В белом платье _ точно в пене.
Там аршин пятнадцать шелка!
И стоит на сцене елка,
а на елке для потехи
золоченые орехи.
Тут на Белке платье рвется,
и всего-то остается
что чулочки на шелку,
а она берет доску,
опой гвоздь в нее вбивает.
Мужики обуевают.
Белка песенку поет
а потом орех берет,
и сует себе же в щелку,
ножкой громко бьет о елку,
выше носа поднимает,
изумрудец вынимает.
И лежит на сцене груда
этих самых изумрудов.
На такое посмотреть –
и не жалко помереть!
Мы отчалили с рассветом –
ни гроша в кармане нету.
Но Господь благоволил:
путь к Днепру спокойным был.
У Днепровских светлых вод
глядь — татарский челн плывет.
А на нем поганый пес
продавать брильянты вез.
По понятьям — все законно.
А к тебе мы от Гвидона.
Говорил он: «Царь-отец
лишь детей топить храбрец.
Опустить его грозился,
да похоже, устрашился.
Ты не дергай-то плечом,
мы тут вовсе не при чем
Все слова и все детали –
чо сказали — передали.
За базар и грубый тон
отвечает Дон Гвидон».
Царь вскричал: «Да падлой буду,
а на остров я прибуду,
отыщу там наглеца
да подвешу у крыльца,
буй отрежу, всуну в рот.
Пусть злодей поменьше врет!»
Раскричался царь Салтан,
рвет сафьяновый кафтан:
— Что ж пристал Гвидон-репей!
Не топил я в жисть детей!
Тут свояченица смело
(та, что оба глаза целы)
Молвит слово: «Царь Салтан!
Грозен ты, как ураган!
Нами правишь справедливо,
и враги бегут трусливо
от могучего царя.
Только нынче злишься зря.
Что тебе грозиться шумно,
если Дон — малец безумный?
Сам подумай не шутя:
он, как глупое дитя
что прохожим у забора
корчит рожи без разбора,
А вспорхнет у ног голубка –
мамке прячется под юбку.
Для мальца не много ль чести:
царь Салтан сошел до мести?
Это мелочь и буйня!
Да сестрицына гульня
вовсе б не была бедою,
каб не негра с бородою.
твой указ, бояр испуг,
разговоры среди слуг…
Мы ж народ консервативный.
Все чужое нам противно
Вот и номер с этой Белкой –
примитивная поделка
для солдат да моряков,
да прыщавых сопляков.
(Только жаль до спазмы в горле –
ведь мою ж идею сперли!)
Но тебе, с твоим-то вкусом,
не указ малец безусый.
Он вниманья недостоин.
Ладно, был бы знатный воин,
богатырь иль рыцарь славный.
Кстати, я прочла недавно:
где-то стерегут моря
тридцать три богатыря.
Все красавцы молодые,
великаны удалые.
Из воды выходят вдруг,
разрушая все вокруг.
Коль написано правдиво,
Это диво, так уж диво…
А девицы в казино –
дрек. По-нашему — говно…»
***
Дон Гвидон вздохнул устало:
— Ладно, тетушка, достала!
Хоть и жалко тетки бедной,
но читать столь много вредно,
и особенно для глаз.
Стелла! Сделай-ка заказ!