— Не ворчи, — заметила я, — не видишь — ребенок соскучился. Но вообще-то, Рэй, это неприлично — такой интим на улице.
Рэй понял и нехотя перевернулся на живот.
— Как твои дела? — спросил Андрей, усаживаясь рядом.
— Отлично! — с энтузиазмом ответила я. — За мной милиционер ухаживает! Свидание назначил!
— Да? — неприятно удивился Андрей. — Не врешь?
— Точно! — с жаром подтвердила я. — Капитан милиции Костиков! Мужчина самостоятельный, жилплощадь отдельная, да еще кот Валтасар!
— Порву кота на части! — рявкнул Рэй.
— Ну ты даешь! — обиделась я. — Кот-то чем помешал?
— И думать не смей о капитане! — твердо сказал Андрей. — Это не для тебя!
— Что ты себе позволяешь? — возмутилась я. — А кто для меня — ты, что ли? Имей в виду, ты мне совершенно не нравишься, и если бы не Рэй…
— Вот именно! — гавкнул Рэй так громко, что с куста слетела стайка воробьев.
— Ладно уж, — я решила пойти на попятный, — не будем ссориться. Не пойду я на свидание к милиционеру…
— Так-то лучше, — одновременно кивнули эти два нахала.
Вера Анатольевна вышла из троллейбуса, перехватила поудобнее тяжелые сумки и зашагала к дому. Лето давно кончилось, вот уж и сентябрь на исходе, скоро зарядят унылые дожди, и в библиотеке появится больше читателей. С одной стороны, это хорошо, но с другой — прямая угроза сохранности библиотечного фонда! Кстати, в преддверии осени нужно бы заклеить окна пораньше, чтобы не выстудить квартиру. В их с сыном квартире окон много, ей одной не справиться, ну ничего, сын всегда ей помогает. Правда, в последнее время его совершенно не бывает дома. Вера Анатольевна очень расстраивалась по этому поводу, но потом усилием воли брала себя в руки. В конце концов, мальчику скоро двадцать четыре года, могут быть у него свои личные дела!
Радуясь про себя, что она такая замечательная понимающая мать, Вера Анатольевна свернула к своему подъезду. На лавочке сидела, как всегда, баба Зина. Вера Анатольевна недолюбливала соседку — пустую вздорную старуху, заядлую сплетницу, далекую от каких бы то ни было культурных интересов. Баба Зина поселилась в их доме задолго до Верочкиного рождения, знала все про всех, и это именно она разболтала бывшей невестке, что Веру бросил муж, да еще и сберкнижку на предъявителя с собой прихватил.
Вспомнив про невестку, Вера Анатольевна вздохнула с облегчением. Уже давно, месяц назад, сын показал ей свидетельство о разводе, так что полтора года кошмара его семейной жизни можно было забыть, как страшный сон.
Вера Анатольевна сухо кивнула бабе Зине, но та, обычно тоже весьма неприветливая, на этот раз отчего-то вдруг заулыбалась и поздоровалась радостно, назвав ее Верушей. В хитрых маленьких глазках вредной старухи Вере Анатольевне почудилось нескрываемое злорадство. В душе шевельнулась тревога. Она поскорее проскочила к лифту, который, однако, по обыкновению не работал. Поднимаясь на свой этаж, Вера Анатольевна успокоилась. Незачем обращать внимание на злыдню соседку.
Она открыла дверь своим ключом, и первое, что увидела в прихожей, был огромных размеров чемодан. Чемодан был коричневый, слегка потертый, из недорогого кожзаменителя. В доме Веры Анатольевны таких чемоданов никогда не водилось. Сердце сжало предчувствием беды. Вера Анатольевна бросила сумки прямо на пол и, не сняв уличной обуви, что было для нее делом неслыханным, устремилась по длинному коридору в комнаты. Из гостиной раздавались голоса, и Вера Анатольевна остановилась перед дверью, стараясь унять бешено прыгавшее сердце.
Она узнала голос Кирюши, второй же, несомненно, принадлежал женщине. Сопоставив голос с чемоданом, Вера Анатольевна поняла, что сейчас упадет в обморок. Но не время было расслабляться, она взяла себя в руки и нетвердой рукой рванула дверь.
Играла музыка, стол был накрыт парадной скатертью в алых маках, которые вышивала еще покойная мать. На столе стояли бутылки и тарелки с нарезанной колбасой и рыбой. Пахло чесноком и незнакомой парфюмерией.
Сын сидел на диване и обнимался с какой-то девкой. Он щекотал ее и хватал за грудь, а она болтала ногами и гнусно хихикала.
— Что здесь происходит? — грозно спросила Вера Анатольевна.
— Ой, мама пришла! — пискнул Кирюша и отпрянул от девицы. — А мы вот тут… разреши тебе представить…
Девица мощной рукой отодвинула сына и предстала перед Верой Анатольевной во всей красе. Была она крепкая, ядреная, что называется — «кровь с молоком», одета в ярко-розовый пушистый свитер и эти ужасные джинсы, расшитые со всех сторон блестками. Свитер обтягивал внушительную грудь, а джинсы — круглый выдающийся зад. Вера Анатольевна разглядела девицу сразу. Но самое страшное было не это, в конце концов, дело не в одежде. И не в том, что девица была ужасающе накрашена — ярко-розовые губы, под цвет свитера, круглые глупые глаза подведены сильно-сильно, синие тени на веках. Но Вера Анатольевна испугалась того, как уверенно держалась девица. И еще этот чемодан…