Гиппиус.
Но тогда еще не знали, что ребенок станет с пеленок невинной причиной непрерывной муки родителей. Благодаря этой роковой болезни пришлось пригласить в царскую семью нового “истинно-русского человека” Распутина, обладающего магическим даром останавливать кровотечение.
Философов.
Возможно, что эта болезнь есть или резуль-тат дурной наследственности Гессенского дома. А может быть. Это, конечно, мое пред-положение. Во время зачатия при кано-низации Серафима на супругов повлияло излучение местных камней. Во Франции Беккерель и мадам Кюри нашли новые кам-ни, которые самопроизвольно излучают энергию.
Бенуа.
Теперь разное можно говорить о госуда-рях. В этом есть привкус даже какой-то “мо-ды”. Все хотят примкнуть к “крамоле”, чув-ствуя потребность слыть за передовых. Те-перь уже везде свирепствуют наши до-машние зоилы и критиканы. Отчего бы не поиграть, жалуясь на “невыносимый гнет” и вторя “клеветникам Росиии”?
Гиппиус.
Александр Николаевич! Где вы увидели “клеветников”? Вы же сами таким “клевет-ником”и являетесь! Разве не вы рас-сказывали после осмотра вашей выставки в Таврическом дворце государем о его “эмоциональном параличе”, о том, что его предки “таят”какие-то горькие “упреки” и грозные предостережения. И от этих упре-ков и угроз, исходящих от полотен вашей кисти и ваших единомышленников стано-вится невыносимо тяжело.
Мережковский.
Да, да! И не отрицайте этого! В вас говорит интеллигентская спесивость. Это я как бы цитирую князя Евгения Николаевича Тру-бецкого. Он-то считает, что только настоя-щий аристократ “спесив”не бывает. Он так и писал мне:”Я знал очень многих симпа-тичных интеллигентов. Но они всегда оста-ются мне чужды. Одной из неприятных черт интеллигенции является ее черезвычайно развитая и щекотливая спесивость”.
Бенуа.
Вот такие-то определения меня и пугают. С них начинаются Гапоны, с них начинаются “чисто русские люди”, с них начинается желение выставить людей искусства чем-то вроде эталона для жизни и подражания, всегда имея возможность при необхо-димости спустить на интеллигенцию всех собак.
Философов.
Поэтому как только вы узнали сегодня ут-ром, что произошло на Дворцовой пло-щади, то и собираться стали во Францию?
Бенуа.
Ну, не сразу пришло в голову такое решение. Ну, сами посудите. Когда вы почти из собственного окна видите, что, прежде всего, любопытные и мальчишки, а даже не манифестанты, были убиты залпом войск, охранявших резиденцию царя, а самого государя даже не было в Зимнем, то невольно возникает вопрос, а не является ли теми мальчишками вся интеллигенция, которая также запросто может погибнуть в предстоящем огне революции, в которой теперь никто не сомневается. А супруги Мережковские и, прежде всего вы, Зинаида, кокетничаете с разного рода “парламентскими заговорщиками” и среди них с самим Савинковым.
Гиппиус.
Так вы, действительно, собираетесь уезжать из Петербурга?
Бенуа.
Видите ли, Зинаида Николаевна, доктор считает, что нашему младшему сыну нужна перемена климата и советует дительное пребывание где-нибудь в Бретани или Нормандии. Я даже договорился за щедрый гонорар с газетой “Русь” еженедельно посылать им фельетоны на какие угодно темы. Что должно нас в значительной степени обеспечить на первое время.
Гиппиус(задумчиво).
Что же. Счастливой вам дороги. Может быть судьба заставит нас еще с вами встретиться.
Бенуа(радостно).
Непременно, непременно, еще много раз будем встречаться. Для начала мы проектируем поселиться где-нибудь в Версале или Сен-Клу.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ЯВЛЕНИЕ I
Июль 1909 г. Петербург. Департамент общих дел. Каби-нет П. А. Столыпина. Входит Саратовский губернатор П. П. Стремоухов.
Столыпин.
Присаживайтесь, Петр Петрович. Не чини-тесь. Я приказал Алексею Алексеевичу Ар-бузову тотчас вас ко мне пропустить в этот мой кабинет в Департаменте общих дел. Здесь нам будет покойно разговаривать.
Стремоухов.
Петр Аркадьевич! Вчера в номере гостиница “Франция”, где я остановился раздался звонок и голос не назвавший себя предупредил меня, чтобы я государю при встрече говорил только о двух лицах, а о третьем молчал. Но эту фотографию я показывал только Вам, обер-прокурору Свя-тейшего Синода Владимиру Карловичу Саб-леру и генерал-лейтенанту, товарищу мини-стра внутренних дел Курлову.