Он действительно был рад видеть Мартина снова, одним трупом из-за него меньше.
— Вы не один! — разочарованно протянул Мартин, увидев не совсем прикрытую Мэю. — Вообще-то, девушкам давно пора на свою половину.
— Она давно уже на своей половине, Марти, если ты не в курсе.
— Да в курсе я! — вяло отмахнулся Мартин и потер грудь. — Завтрак вот только зря пер, вместо слуги.
— А ты закажи еще один, — посоветовал Фома.
— А можно? — обрадовался Мартин. — А то я, честно говоря, рассчитывал на это.
Через пять минут он снова был в комнате.
— Что это, сэр Томас? — спросил он, показывая на щеку Фомы.
Там была кровь. Видимо, чертов маркиз все-таки успел зацепить его.
— У вас тут в замке бегают всякие идиоты с оружием, — сказал Фома.
— Опять! — ахнул Мартин. — Вы выяснили, кто это?
— Это ты мне скажи, кто такой этот сумасшедший маркиз, что нападает на меня при всяком удобном для него случае! Что ему от меня надо?
— А! — рассмеялся Мартин. — Так это кавалер и ухажер княжны Малокаросской — маркиз Вало! Тогда все понятно, он ко всем ее ревнует! Вы, видимо, дали повод.
— Ревнует? Мне это как-то в голову не пришло! Это при вашем-то придворном перекрестном опылении он еще и ревнует?
— При чем? — не понял Мартин.
— Ладно, ты мне лучше скажи, как твоя грудь? — поинтересовался Фома. — Я бы после такого удара точно не выжил!
— Практика! — сказал Мартин, усаживаясь на стул и разглядывая Мэю.
У него сделалось такое лицо, словно он видел ее впервые. Значит, не я один такой, подумал Фома, ревниво загораживая Мэю и в то же время смеясь над собой: «О тело!»
— Я как чувствовал, — продолжал Мартин. — Нагрудник одел из чертовой кожи с пластинами.
— И часто ты так чувствуешь?
— Вообще-то я его никогда не снимаю!.. — Мартин распахнул камзол.
Фома захохотал: на младшем церемониймейстере был тяжелый кожаный панцирь.
— Ну, ты даешь! Это же тяжело!
— Жить захочешь, станешь жить тяжело! — вздохнул Мартин. — Лишь бы жить ее, проклятую!
— О, Мартин, за тобой записывать надо! На-ка, выпей вина! Не могу видеть тебя в таком настроении. Такое прекрасное утро!..
— А как старый Мартин? — вспомнил он еще одну жертву своего разгильдяйства.
— Он вообще в полном порядке, даже синяка нет. Вот что значит школа! У него особая техника, мне кажется, что он самортизирует грудью даже пущенное копье — вот какой мастер! Сейчас таких нет… Но три дня проваляется, порядок такой: считается, что у его величества рука тяжелая…
Фома от души веселился, слушая тайны каросского двора. В результате, Мэя зашевелилась, подняла голову и поспешно укрылась. Фома увлек Мартина в другую комнату вместе с завтраком.
— Доброе утро, граф, — прошептала она с хрипотцой, устремляясь к нему навстречу. — Я так крепко спала! Ничего не слышала! Со мной такого не бывало!..
Фома, напевая в юности: «вставайте, граф, рассвет уже полощется из-за озерной выглянув воды…» — даже в самых смелых мечтах не мог предположить, что кто-то когда-то поприветствует его именно так: доброе утро, граф!.. Это было необычайно приятно, черт возьми!
— Доброе утро, невеста Ливана…
Лицо Мэи понемногу оживлялось, после сна, навеянного Фомой, глаза ее приобретали ясность и блеск.
— А вам должно быть стыдно! Ваша дама не прикрыта, а вы стоите над ней и разговариваете с посторонним мужчиной!
— Ну, подумаешь, коленка! — поцеловал ее Фома.
— Ничего себе коленка! — ахнула она. — Это была… уже не коленка!
— Ну, хорошо, хорошо! Мартин ничего не видел, он стоял спиной, закрыв глаза, руки связаны, в груди посох…
— Граф, можно я вас поцелую?..
«Господи!.. Драконы каросские, понесите меня на своих мощных крыльях за облака, ибо нет на земле места, которое может теперь меня вместить!..»
— А скажи мне, Марти, где ты был вчера до обеда и почему не предупредил меня, заработав, тем самым, в грудь, да еще и лишив себя обеда?
Мартин с аппетитом уплетал завтрак, запивая вином и сопел.
— Я был у Скарта, — поделился он. — Докладывал о вас, ваше сиятельство.
— Да?.. Это новость!.. Что это ты так разоткровенничался? — удивился Фома. — Скарту это может не понравится.
— А вас еще не слушают, рано! — беспечно ответил Мартин. — Тем более, что мы в другой комнате, а слушок у вас заткнут, как я посмотрю.
Мартин довольно рассмеялся.
— А мы проверим!..
Фома зажег свечу, выдернул покрывало и поднес огонь к пасти дракона канделябра. Пламя ровно вытянулось в огненное перо.