— Я думаю, что человек живет до того момента, пока не выполнит свою задачу в этом мире. Выполнит, и привет! — сказал Николай.
— Это какую же задачу выполнил Толян, когда на него колосник упал? — удивился Сашок.
— Ты не понял, Саш! Его задача была не в том, чтобы поставить декорацию под колосником, а вообще, в жизни, понимаешь?
— Ни хрена себе, ты задачу выполнил, все чин по чину, а на тебя — колосник! Ну, раз выполнил, нельзя ли как-то поаккуратнее… поблагодарить? — не унимался Сашок.
— А что — цирроз печени или паралич? — рассмеялся Николай. — Ты думаешь, это лучше? И вообще, колосник мог упасть на него потому, что он безнадежно не справлялся со своей задачей, главной…
Николай немного красовался, самую малость, в рамках актерского мастерства, Валерия, похоже, не слишком баловала его.
— Так что, значит, справился с этой долбаной задачей, не справился, все равно получишь колосником?! — ехидно спросил Сашок, который почувствовал нотки превосходства у Николая. — На фига тогда все?.. Пей, гуляй, всех посылай, один хрен, вернее, один колосник! И все под ним будем! — закончил он под общий хохот.
— Ты все опять извратил! Я этого не говорил! Я говорил… — попытался объяснить Николай, но его уже никто не слушал.
Говорил Полоний, самый пожилой в их компании. Фомин не знал, как его зовут, а когда представляли не запомнил.
— Я думаю, что мы живем затем, чтобы получить как можно больше удовольствия, — отвечал тот кому-то, аппетитно закусывая водочку бутербродом.
— Вот и вся задачка! — довольно заключил он, подавляя отрыжку.
— Ну это, пожалуй, каждый так думает! — возразил Сашок.
— Ну, так, значит, я прав! — хмыкнул Полоний.
— А как же Родина? — задиристо спросил Сашок.
— А пошла она в жопу! — добродушно ответил Полоний. — Мало найдется тех, кого она не поставила раком. Достаточно того, что я ее люблю, если получаю удовольствие!..
— А семья? Дети?.. А долг?.. Любовь как же? — посыпались со всех сторон вопросы на Полония.
— Да из всего надо извлекать наслаждение! — вскричал он, наконец. — Даже из долга, даже из семьи вашей! Тем более, из любви!
И он снова вкусно выпил и закусил. Стало уже совсем весело.
— Не! — мечтательно протянул Сашок. — Что-то не так, Сергей Борисыч! Сегодня удовольствие, а завтра головка бо-бо или желудок — ого!.. Слабовато, Борисыч!
— Правильно, Саня!.. — Николай пытался реабилитироваться. — По вашему, Сергей Борисович, мы живем затем, чтобы получать наслаждения сегодня, а страдать — завтра.
— Так ведь мера нужна!
— А! — закричали все хором. — Значит, живем ради меры, а не удовольствия? А где она твоя мера? Или это высшая мера?..
Фомин вышел из-за стола и спустился в зрительный зал. Там было прохладно, темно и тихо, никто не решал как жить, все было решено или будет… странные смерти. Он и не заметил, как его унесло куда-то в безмолвие.
— Андрон, ты здесь?.. — В открытой двери зала стояла Ирина.
Фома щелкнул зажигалкой, говорить не хотелось…
А в буфете уже не на шутку решали, зачем человек живет.
— Совершенствоваться? А зачем мне совершенствоваться? Совершенствуйся не совершенствуйся, конец один! — горячо говорил незнакомый Фомину актер.
— Колосник! — подтвердил Сашок.
— Конец света! Как будто и не уходил… Ну что, пришли к единому мнению?
— Николай говорит, что надо совершенствоваться, — ответил Сашок.
— Вот это точно! И как успехи в этом процессе? Никого не убили?
— Ты пойми, Николай, совершенство совершенством, никто не отрицает, — говорил Полоний, — но для чего? Во имя чего я буду совершенствоваться? Ведь правильно говорит Витя, все равно все там будем. Так зачем мне это, ты можешь сказать?
— Как зачем? — удивился Николай. — От вас-то я, Сергей Борисович, не ожидал!.. Ну, самому же интереснее будет жить, неужели непонятно?
— И на самом интересном месте обрывается колосник, — меланхолично вставил Сашок, решив извести Николая.
— Да погоди ты со своим колосником! — взвился тот.
— Ну нет, он такой же мой, как и твой! — решительно возразил Сашок. — Он сам решит!
— Так вот, совершенствование, к которому ты нас призываешь, Николай, — говорил в это время Полоний, — на самом деле нужно только для одного…
Сашок снова хотел вставить про колосник, но Полоний остановил его: