— Да иди ты со своим Открытым миром! Может, для тебя он и реален, а для меня там ничего нет! Даже фука — фиг один и тот сморщенный!
— Там-то, как раз, есть все!
— Не знаю, женщин я там не видел, хоть убей, тем более таких!
— Это не дом свиданий.
— А зачем он тогда нужен, этот Открытый мир, если там нет женщин? Кому?.. Только тебе!.. Потому что сказать, глядя на женщину, которая тебя укусила, что ее нет, по меньшей мере расточительно! Да и ушей можно лишиться, в конце концов!
— Поэтому ты ведешь себя экономно, занимаясь сразу всеми!
Фома хохотнул:
— Браво, Доктор, какая наблюдательность! Но что я могу поделать? Закон всемирного тяготения полов пока еще никто не отменял! И вообще сказано: не оскудеет рука дающего.
— Которая не ведает, что творит!
— Пошел ты к черту! Многия веды, многия скорби!
— Странно, что ты её до сих пор не нашел, это на тебя не похоже.
— Ты знаешь, занят был! — всплеснул руками Фома. — Из могилы — сразу за стол! И так пять раз! Некогда!.. Рассказать тебе о погребальном кодексе или о параметрах последнего приюта? О ночных отоларингологах с грязными пальцами?..
Доктор отказался.
— Или ты думаешь, что дамочки поперек могилы ложились от отчаяния и показывали свои прелестные ягодычки? Тогда могу тебе сказать одно, ты плохо знаешь прелестниц, мертвые им не нужны!
— Забавно! — заключил Доктор. — А могли бы! Ты так на них тратишься!
— Ты, оказывается, не просто плохо их знаешь, а совсем не знаешь! Они четко просекают момент, когда с тебя взять больше нечего, и этот момент не обязательно могила — все, что угодно, любая проявленная слабость, грозящая стать постоянной! Они её выискивают, мы — скрываем! В этом вся жизнь.
— Но!.. — Поднял он палец. — Конечно, не все!
Завтрак был завершен прочувствованным монологом Фомы, что Доктор не знает основ термодинамики полов, не говоря уже о том, чтобы подставлять другую щеку, когда первая уже получила самый горячий привет. Пришлось Доктору снова переводить разговор в прозаическое русло: о подвигах, о доблести, о славе…
— Ну, а как с его величеством? Разговаривал? Как ему твое бессмертие?..
Фома поначалу рвался на встречу с королем, в глаза посмотреть, как говорил он, но Меркин с Фароном отговорили его.
— Вы оба еще не оправились от последних событий, Бог знает, что натворите! Мы сами поговорим и все объясним. Вы так слабы, он не выдержит…
Меркин иронизировал. Объяснения с королем были, на самом деле, очень тяжелыми. Советник, с Фароном и Танером с трудом сумели донести Иезибальду основной смысл открытия графа, а именно нарушение равновесия между розовыми и голубыми кругами. А так как все очевидно совпадало и по времени, и по обстоятельствам, его величеству пришлось, скрипя сердце, признать правоту «приблудного» рыцаря. Гораздо труднее было с Хруппом. Здесь пришлось призывать свидетелей, с вывернутыми суставами и выбитыми, для пущей правдивости, челюстями, а также показывать документы из разгромленной канцелярии Скарта. В конце концов, его величество рассвирепел и выгнал всех вон, так был потрясен коварством Хруппа.
— Какая еще, к хреням собачьим, система равновесия?! — кричал он, круша посуду Фарона. — Вы бы еще безмен приплели, деятели! Что вам круги, гири? Был один сумасшедший — рыцарь! — теперь все рёхнемся?!
Но через несколько часов, размявшись в застенках Скарта на его приспешниках, он снова призвал Меркина и потребовал повторить ему, насчет равновесия и магистра Голубого Ордена, все с самого начала. После этого Хрупп был объявлен вне закона и на него учрежден розыск. Посыпались и другие указы в исполнение завещания Фомы, но все они были тайными, чтобы не будоражить народ. Ловцам, в приватном порядке, было дано указание добывать розовые круги, забыв о голубых под страхом смерти. Это, казалось, должно было особенно подействовать. Однуха сразу стал нарасхват, как помощник. С розовыми кругами у него очень ловко получалось, словно они сами к нему в руки шли…
3. Фома Примус
Королевство, между тем, спешно готовилось к отражению нового вторжения Гимайи. Положение, как рассказал Меркин графу, становилось не просто критическим, а катастрофическим, и выступать навстречу неприятельским войскам нужно было немедленно. Часть каросских войск уже прибыла с востока, где шла война с Салатеном. Там положение, хоть и оставалось трудным, но все же не было таким угрожающим, как в Иеломойе. Войска, под командованием сына короля, Анабела, провели несколько успешных операций и выровняли линию фронта. Обошлось это для кароссцев немалой кровью, но равновесие, достигнутое таким трудом, могло в любой день рухнуть, получи Салатен подкрепление или, хотя бы, известие об успешных действиях Гимайи. Салатен выжидал, в любом случае надеясь выиграть: победит ли Каросса или Гимайя, свой кусок он не упустит, имея границы с обоими государствами.