Стоящий рядом Доктор почти с ужасом посмотрел на него, но, слава Создателю, раздались фанфары и заглушили последние слова рыжего оракула. Вроде бы.
— Ты что? — прокричал Доктор под вой труб. — Спятил?
Фома пожал плечами и постучал по голове.
— Вываливается!.. Кубик Рубика!
Из-под арки главного входа на арену выехали три герольда с мальчиками помощниками. Герольды были на белых конях с красными попонами, в белых же плащах с красными хищными крестами на груди, их высокие красные шапки были оторочены белым мехом — белое и красное на вытоптанной буро-желтой арене Ристалища.
После того, как фанфары замолкли, герольды, выкрикнув подобающие церемониалу вступительные слова о славе и величии Милорда, о его милости, благости и прочая, прочая, прочая, и терпеливо выслушав взрыв всеобщего крика нестерпимого счастья, начали представление публике двадцатки счастливцев.
Для этого рыцарей перестроили в две шеренги лицом друг к другу так, что Фома и Доктор снова оказались в разных компаниях. Шум, по мере представления, то нарастал, то стихал. Публика, как девка, капризна и всегда имеет своих фаворитов, своих героев и пасынков.
— Сэр Дерп, рыцарь Нижних Полей!.. — Громкий шум и крики.
— Сэр Троп, рыцарь Радуги!.. — Взрыв оваций, крики.
— Сэр Приш, рыцарь Восточных Отрогов!.. — Жидкие аплодисменты.
И так далее. Дошли и до Фомы, он оказался в списке между рыцарем Душистых Болот и кавалером Заснеженных Вершин, которых знали плохо и встречали соответственно, впрочем, его встретили еще хуже.
— Сэр Томп, рыцарь Белого Ключа, граф Иело!..
Вежливые жидкие аплодисменты, но с какими-то выкриками, которые Фома благоразумно не разобрал. Публика помнила его по вчерашнему бою, но графский титул, единственный среди соискателей, вызывал классовую неприязнь. Доктор тоже считал, что Фома напрасно обозначился титулом, это было слишком опасно, могли начать копать.
«Не успеют! — успокаивал его Фома. — Всего три дня и либо ты тоже поймешь, что это бред, либо мне уже будет все равно. И потом я добыл этот титул не в баре и не в будуаре, вряд ли здесь найдется такой боец, как Скарт!..» Доктор был в этом совсем не уверен…
Потом пошли Вершины, Башни, Мосты…
Черную Башню встретили неистовой бурей оваций и криков.
— Сэр Джу, рыцарь Серебряное Копье!..
Вот к Доктору зрители отнеслись гораздо благосклоннее, потому что любит народ бойцов трех типов: героев, шутов и меланхолических убийц. Доктор шутом не был, а героев было достаточно и без него. Он был типичный меланхолик, по тому, как он сближался с противником, можно было подумать, что он собирается попросить закурить или узнать время, и вдруг — нож под сердце! Публике такое нравится, она любит фокусы, тайны и блатных, которые именно так и убивают. Сэр Джу был сплошная тайна, молчит и убивает, собака!..
Отшумев за Копье, зрители снова грянули криком, да таким, что остальные рыцари закашлялись.
— Сэр Раш, рыцарь Ужас Борбума!..
Что творилось на трибунах!.. Под неистовый вой сэр Раш посмотрел на графа и показал копьем всему честному народу, кто будет его первой жертвой. Сюжет турнира лихо закручивался: уже есть обреченные!.. Вой накрывал вой, Фоме показалось, что арена взлетает, зрители восхищенно орали друг другу, что вчера Ужасу не повезло в общей схватке — бывает! — но сегодня уж он отомстит заносчивому графу.
— Кстати, вы не слыхали, что это за графство такое, где?
— Нет, а что?
— Сдается мне, что это всего лишь захудалая деревенька, где-нибудь в гнилушках, ха-ха! Где все пять жителей — сиволапые мужики, что выехав в город именуют себя графьями, ведь об их дыре никто даже не знает!
— Почему у него на щите выемки с обеих сторон? Он что специально для копья противника дыру проделал, путало?
— Пижон!
— Ох, попадет сегодня графу! Мне его даже жалко!
— А мне — нет! Выскочка!
— Они разъезжаются!..
Рыцари, под звуки фанфар, разделились на четыре группы по пять человек и, встав по краям арены, образовали квадрат. Насколько понял Фома, по приему публики, у нее было пять любимцев-героев: Раш, Троп — Радуга, Черная Башня, Белое Перо и Горный Дракон, — один меланхолик сэр Джу, и пара шутов, над которыми смеялись, но любили.
Фанфары смолкли, мальчики, разводившие рыцарей, побежали обратно в центр арены, где стояли герольды. Все теперь смотрели на главную ложу, куда один за другим поднимались рыцари Длинного Стола или Большого Круга, Фома, после свадьбы, снова в этом путался. Гордость Томбра, соратники Князя. Когда высокие гости расселись по местам, один из них поднял руку, требуя внимания и тишины, но тишина и так стояла полная, как нерасплесканная чаша.