Нападавших было двое и они одновременно, но как-то необычно произвели выпады своими темными клинками, действуя ими, словно битами. Размышлять об этой странности не было времени, невероятным батманом, извернувшись и припав на колено, Фоме удалось отвести оба удара. По глухому звуку ударов и отдаче он определил, что в руках нападавших были действительно дубины. Они чуть не вышибли меч из руки. Почему дубины, зачем, мелькнуло молнией, с одновременным решением, как надо действовать дальше, чтобы ему не размозжили голову.
Быстро, не вставая с колена, бросившись в сторону более слабого удара, он сделал разящий выпад в предполагаемого противника, но меч его не встретил никого. Вместо этого Фома услышал слабый вскрик, звон и… стало светлее.
Перед ним стоял его дверной лакей со свечой в фонаре и испуганно таращился на него. В руке его звонко дребезжал звонок, сам по себе. Княжна стояла, прижавшись спиной и обеими руками к драпри, тиха и бледна. Больше никого не было. Лакей, вызванный Фомой минуту назад, своим появлением спугнул налетчиков и возможно спас ему жизнь, но при этом сам был ни жив, ни мертв.
— Где они?..
Человек безмолвно указал рукой на дверь, в драпри которой зябко куталась княжна. На тревожный сигнал появились гвардейцы Блейка, их было двое.
— Проводите княжну и доложите капитану! — бросил им Фома, потом кивнул лакею:
— А ты — мне!..
Он почти бегом побежал обратно к своим апартаментам. Не нравилась ему эта история с княжной. Чем, он еще не знал, но она вела себя странно. Или существует какая-то третья сила, которую они пока не учитывали?.. В “его” рекреации от него шарахнулись легкие тени. Или ему опять показалось? Не останавливаясь, он ворвался к себе.
Мэя спала, как ребенок, подложив руки под щеку.
Фома выскочил в коридор. Фитили в фонарях едва тлели, но это было ему на руку. Беззвучными скользящими шагами, покрывающими сразу по несколько метров, он проверил весь коридор и прилегающие к нему лестницы и залы — никого. Показалось? Совсем свихнулся с этой княжной.
Шаги!.. Фома вырос перед человеком словно привидение, подставив нож под отвалившийся подбородок. Это был лакей, уже проводивший княжну. Сознание его было на пределе восприятия, после второго потрясения за последние пять минут, и если бы граф предусмотрительно не приложил палец к его губам, служка отвел бы душу в истошном крике; теперь ему грозил разрыв легких от воздержания.
— Ты встретил кого-нибудь по дороге ко мне? — спросил Фома, когда тот внутренне откричался и сник, потом отнял палец от губ лакея и оттуда с шипением вырвалась тоненькая струйка воздуха.
— Нет, ваше сиятельство! — прошептал слуга.
— Странно, — пробормотал Фома, — мне показалось, что здесь кто-то был…
— Мыши, ваше сиятельство! — голос лакея окреп. — Летучие мыши. Их тут пропасть! Я их даже не гоняю, чтоб не шуметь. Вот!..
Он протянул руку вверх, к плафону декоративной притолоки и оттуда с визгом сорвались несколько тварей.
— Вы их вспугнули!
«Показалось! — облегченно вздохнул Фома. — Но подлечиться не мешает».
— Княжна в порядке?
— Да, ваше сиятельство! Вам записка!
— Хорошо, на сегодня все, можешь идти!.. Хотя, нет, погоди минуту! Посвети!
Княжна благодарила его за двойное спасение и просила о немедленной встрече, причем на немедленности она настаивала особо, «как только сможете, граф… кое-что действительно важное, о чем вы знаете…».
Господи, о чем он только не знает? С легкостью забыл бы половину!
— Ступай, — отпустил он человека.
— Хотя постой! — снова передумал он, достал из кармана серебряный и подал лакею. — В нужном месте, в нужный час! — пояснил он, видя изумление последнего. — Останься здесь, у дверей, пока я не вернусь. И никуда, слышишь, никуда, до моего возвращения! В случае чего, звони в свой звонок, кричи, что хочешь, но вызывай охрану, понял?
— Понял, ваш сясьво! А в случае чего?..
— В случае всего!
Фома, после всех событий ночи и вечера, стал гораздо осмотрительнее, просто поражен благоразумием в самую голову, как заметил Доктор, к которому он заявился: не все же одному Фоме не спать? Такой прекрасной ночью надо делиться, луна велит. И он бегал по комнате, сшибая стулья.