Ну, может быть, но к чему так орать?
- Там все позже прояснится, - торопливо отозвался инструктор.
Профессор что-то опять буркнул себе под нос.
Денежку мальчонке припомнил? У, жмот! Сказано же, что после выяснится.
Вернулся к воротам.
Поразмыслил.
Стукнул было в те, что пацан указал.
Подождал, и сунулся в калитку напротив – могут и знать чего, по-соседски.
Верзила вышел.
Пузанистый, но мясеный.
С тесаком.
Фартук – в кровавых пятнах.
Курей режет? Поросенка? Декабрь – самый сезон мясных заготовок.
Или вечерком втихую-таки оскоромится?
Питается хорошо, бо поперек себя шире.
Знакомый как-то в гости пригласил. Говорит жене: забей-ка нам пару кролов на ужин.
Как по мне, двух кроликов – это не на ужин, а на неделю! Живут же люди! Тож не худышки.
Мужчина бровь поднял: а не пора ли посетителю рот открыть? Чего стоим, друг друга пялимся?
- J'ai besoin de M. Cochet. (Мне нужен месье Коше).
Молчит хозяин-то.
Мало ли кто кому нужен!
Гость уточнил:
- Je cherche M. Cochet. (Я ищу месье Коше).
Не торопится амбал с ответом.
Ищешь, ну, и ищи себе.
Но не в чужом доме!
Визитер повторил почти что по слогам:
- Je cherche M. Cochet. (Я ищу месье Коше).
Хозяин приподнял другую бровь: чего пристал, коли сосед-то нужон?
Уже с нетерпением в голосе:
- Je cherche M. Cochet. (Я ищу месье Коше).
- Il n'y en a pas ici (Здесь таких нет), - наконец, сподобился мужичина.
Хе-хе!
- Monsieur Cochet est-il revenu cet après-midi? (Месье Коше после полудня возвращался?) - решил зайти с другого бока посетитель.
- Ne plus voir... monsieur. (Не видел... месье.)
- Où est-il? (А где он?)
- Je sais pas... monsieur. (Не знаю... месье.)
Таки отвечает - а как иначе, шпагоносец же вопрошает.
Пауза перед monsieur - совсем крохотная, но она есть.
В чувстве собственного достоинства мужику не откажешь. Его сосед при найме его кареты тоже дал понять, что себя не на помойке нашел.
Как только парижане сто семьдесят лет продержались? Туанетта понадобилась, чтоб полыхнуло!
Et Madame Cochet… (А мадам Коше…) – продолжил расспрос дальше, но договорить не пришлось.
- On ne sait pas où elle est (Мы не знаем, где она) – торопливо проговорила внезапно выскочившая из-за спины громилы грудастенькая бабенка в плаще и дернулась захлопнуть дверь.
Приставала выставил вперед ногу.
- On ne sait pas où elle est, Monsieur! (Мы не знаем, где она, месье!) – добавила децибелл бабенка.
Явно: не знаем и знать не хотим!
Ничего не скажешь, добрососедские отношения!
Дуэль взглядов.
Но на нет и суда нет!
Ногу убрать успел, а по носу едва не досталось. Нет, чтобы обождать хоть самую малость – ровно настолько, чтоб не показаться неучтивой с дворянином! До штурма Бастилии - больше полутора века, а уже такое неуважение!
Отошел в сторону, стоит в задумчивости.
Бабенка в плаще опять приоткрыла дверь, ужом скользнула в щель, ногой пнула створку назад, и проскочив мимо, припустила по улице, опустив капюшон.
Ей-ей, как лошадь дверь лягнула, как только юбки не помешали!
Женский смех сзади.
Кстати, без всякой ехидцы!
Этак добродушненько.
Умеют же некоторые!
И посмеялась, вроде бы, а не обидно.
Средних лет, вполне себе при фигуре, завиток на лбу, плащик с претензией, неспешно так мимо дефилирует. Из корзины, аж, три рыбьих хвоста торчит. А еще поговаривали, что парижане могли только нюхать рыбу, но не покупать!
Может, на рынке сегодня рыбный день? Или акция какая? Кто-то из продавцов напоследок расторговывается?
Галантерейно коснулся полей шляпы, обходительно бивни сушит.
Притормозила, капюшон поправила, глазками хлоп-хлоп, моську уветливую скроила.
- Bonjour, Madame. Vous avez vu M. Cochet? (Добрый день, мадам. Вы не видели месье Коше?)
Повезло парню. Ой, свезло! Некоторых хлебом не корми, дай только рот открыть. Так трындеть - не мешки ворочать, и без наводящих вопросов выложат, что знают, а благодарному слушателю – еще и сверх того. Отделив зерна от плевел, получишь прорву полезной информации.
14.2.
Получается, в доме месье Коше имеются две мадам Коше. Матери принадлежит хлебная лавка, примыкающая к дому неразговорчивого верзилы-мясника, мужа грудастенькой бабенки, а жена месье имеет сестру, которая замужем за хозяином пекарни рядом с Marché des Enfants Rouges (Рынок Красных Детей). Поскольку накануне отмечали праздник Непорочного Зачатия Девы Марии, сегодняшнюю ночь младшая мадам провела, помогая шурину (beau-frère) в пекарне, куда успешно распродав весь товар, отправилась старшая мадам Коше. Та зятя жалует – есть за что.
Овдовев, мамаша Коше переехала к сыну в дом напротив, продав свое жилище мяснику, но только дом и двор, а не вместе с лавкой, как сулила поначалу, за что покупатель до сих пор дуется. И, кстати сказать, в обиде не только он. Конкуренты мадам Коше вынуждены продавать хлеб по более высокой цене, так как берут муку на том берегу, ближе к площади Мобер – не у каждого в родне мельник водится. А в семействе Коше таковой имеется, поскольку племянница хозяина пекарни вышла замуж за сына мельника с улицы Труа-Фрер (Rue des Trois-Frères), что на Холме (Sur la Colline). В дядину пекарню доставляется отличная мука по привлекательной цене. А потому, продукция у дядюшки – ничуть не хуже хваленого хлеба из Гонесса, но стоит куда дешевле, так что, окрестные продавцы хлебушек берут – не жалуются.