Получается, на возвращение беглянки шеф не рассчитывал. А ну, как инструктор потеряшку взад приведет?
- Умница ты наша!
- Стараюсь, Пал Палыч.
Единственная девушка в ТПО! Не зря молодцы наши хвостом вьются.
- Happy Birthday to you, Лилечка! (С Днем Рождения, Лилечка!)
- Thank you, my friend. (Спасибо, мой друг.)
Сенька, бери мяч? Еще и friend?
Плохи дела, парень - в друзьях тебя держат.
- Well, shall we go? (Ну, пошли?)
- Yes, of course. (Да, конечно.)
- А чего они по-аглицки?
- Экзамен у нее на днях, Пал Палыч. Минимум кандидатский сдает. Того, и шпрехают.
- Девочка умненькая! А ухажер готовиться подмогнет. Экзамены любви не помеха!
- Ей Антоша нравится.
- Во как! А он?
- Когда как!
- Чой-то?
- Она его любит, он – тоже: себя любит. Вот, и выходит!
- Взаимная любовь!
- Вот-вот!
- А папенька его как?
- Ему до себя бы.
Да, Антону Николаичу есть в кого пойти!
Он ее тоже видел. В Релокационной: давайте девушку вперед пропустим!
Николаша и сыночку - того?
Сказал, жди в ТПО…
Получается, Лилю – при нем?
А что он об этом знает?
Или сам папаню за элитного гипнотика держит?
То-то при нем – тише воды!
- А в последнее время, думаю, к другой приглядывается. Иду как-то вечером, на лавочке сидит. Она мимо прошла, так Антон – за ней.
- Дело молодое! Сегодня - одна, завтра - другая.
- И зря! Девица - ндравная. Не каждый сладит!
- По молодости, они все - характерные.
- Не скажите, Пал Палыч. Лилечка наша - не такая: с понятием, мягкая, душевная. Сто очков вперед этой Островской даст.
- Кому?!
- С четвертого курса, волосы серебряные, думала, крашеные, нет – свои, вечно идет, нос кверху. Чуть чего, пыжится, как сдобный сухарь в лохани!
Во как!
Жги, Андревна!
19.2.
- А, вспомнил! Имя такое… необычное…
- Ханна! Не любит, видать, еврейское имечко, Анной представляется.
- Еврейка?
- По маме. Папа – москвич чистопородный. С деверем племянницы моей учился. Тоже лингвист. Кроме старшей, у него еще пацанов двое. Близняшки.
Ну, дает!
Засекла девчонку с чужим кавалером и все вызнала – аж, у брата мужа племянницы!
Прям, как в контрразведке!
Так значит, Анна, а не Ханна!
Заранее привыкнуть решила - граф на еврейке не женится.
На простолюдинке, думаю, тоже.
Биографию себе сочинила, наверняка, с дворянскими корнями.
Отец фамилию не менял, раз бабушка – Островская. А дед? Надо покопаться, может, Беловы откуда и выскочат.
- Красивая она, эта Анна-Ханна! По молодости, и я б приударил.
- Ледышка! И себе - на уме. А парни на глазки ее западают. Когда - голубые, а когда - синие.
- Хамелеоны, что ли?
- Вроде того. Как заволнуется, так они и темнеют.
Так вот, почему она мне и не попалась! Фоткалась на взводе перед вступительными экзаменами. Абитура и на медкомиссии мандражирует. Окулист, видать, и не приметил - на фотографии-то она тоже синеглазая.
Вот, мне, дураку, наука! Нет, чтобы с Андревной когда раньше о студентках покалякать!
- Еще чайку, пал Палыч?
- Не откажусь.
- Чайник подогрейте! Остыл, поди. А я пока шляпу сереженькину почищу. Высохла уже, - проговорила костюмерша и скрылась в сушильне.
Шляпа уже сухая?
А плащ?
Приподнялся, заглянул в дверь.
Тоже высох. А был почти весь – насквозь! А накидка, что в кабинете сидел – еще сыровата.
Никуда парень не ходил!
И послезавтра не пойдет. Байка про добровольную студенческую эмиграцию в Наблюдатели не прокатит. Напомнит бывшая напарница про совместный «выход» пятилетней давности, и чего?
Это что ж получается?
Когда шеф отправил вдругорядь, парень вернулся один. Требует обратную ходку. Николаша велел ему сидеть, свалил в ТПО, околпашил дежурную и добрался до костюмерной. Ну, или в обратном порядке. Распорядился привести одежку хронавта в порядок, значит, третий «выход» не никак планировал, оставив пропаданку там, где она есть.
В наказание за побег?
Выживет в мрачном постсредневековье – будет ей счастье в виде посланца начальника шефа, а нет – за что боролось!
Если следующий портал – через пять с половиной лет ровно, это - май шестьсот двадцать пятого.
Пока Инна Павловна дальше не насочиняла, может, стоит обратиться к обоим господам Дюма? Отвлекаясь от того, что в первый понедельник апреля граф Рошфор, если и встретился с Миледи, то никак не в том городке, где некогда родился автор «Романа о розе».
Авторы «Трех мушкетеров» в один голос поют, что Миледи был передан приказ кардинала вернуться в Англию и оттуда сразу же сообщить, если герцог Бэкингем покинет Лондон. Остальные распоряжения его высокопреосвященства - в ларце, который следует вскрыть по ту сторону Ла-Манша.