– Ничего он не притворялся. – Матильда потерла шею. – Душил этот ненормальный меня по-настоящему.
– Вот и хорошо. – Воспользовавшись всеобщим замешательством, студент схватил вилку и принялся пожирать пельмени Кошкиных.
– Ничего хорошего, – не согласился с ним Звягинцев и налил кофе в чашку. – Теперь придется искать тех, кто убил Людмилу. – Он развел руками. – Чему вы удивляетесь? Нужно найти наши брильянты! Справедливость прежде всего. С какой это стати мы должны делать неизвестным людям такие бесценные подарки?!
– Я заказал наложным платежом тепловизор, – вздохнул Федор. – Зачем он мне теперь?
– Тепловизор? – искренне удивился Звягинцев. – Друг мой, что вы собирались с ним делать?
– Искать сокровища, – признался Федор, – но теперь, видимо, искать нечего.
– Ну, дорогой наш, с тепловизором вы явно поспешили. А искать как раз есть чего. Завтра же и начнем. Кондратий, составишь поминутный список всех входивших в нашу дверь с того момента, как Людмила вернулась с работы…
– Преступник мог зайти раньше и подлить отраву, пока ее не было дома, – напомнила Василиса, которой больше нравилось думать о преступниках, чем о сокровищах. С ними, как она догадывалась, было связано меньше неприятностей и бед, чем с последними.
– Правильно, – сказал Звягинцев, наливая кофе в чашку студента. – Посидишь до утра, выпьешь кофейку и составишь подробный список всех входивших в этот день.
– Вчерашний день. – Василиса посмотрела на часы.
– На милицию надежды нет никакой, – сказал Звягинцев, – мужик из квартиры этажом ниже, по их предположению, тоже чуть не совершил суицид, подставив затылок под подающий светильник. Знал я того мужика. Он жил по принципу: «Если за день никто не получил от меня по морде, день прожит зря».
Кулемин подавился пельменем и закашлялся.
– Действовать придется самим, – продолжил писатель, принявший по молчаливому соглашению соседей руководство операцией. – Матильда завтра займется опросом местного населения. Возможно, преступников было несколько.
– Я прямо вижу их наяву, – прошептала Матильда, закрыв глаза, – два высоких коренастых блондина…
– В одном ботинке, – фыркнул ее супруг.
– Нет, – сказала она, – я вижу, как они тащат не ботинок, а тяжелые сумки с нашими сокровищами. Сумки, я их тоже вижу прямо наяву, такие клетчатые, как у челноков с Черкизовского рынка. А в сумках звенят кольца и серьги, звенят…
– И ты их слышишь? – усмехнулся Федор. – Пустим Матильду по следу, как служебную собаку.
– Ясновидение нам может пригодиться, – задумался Звягинцев.
Матильда подбоченилась и торжествующе посмотрела на супруга.
– Его я возьму на себя, одна вполне приличная ясновидящая живет в Ближнем Трахатунске.
Улыбка сползла с торжествующего лица Матильды, и она обиженно надула губки.
– Вполне возможно, – сказала она, – что они не все нашли. А это, – она указала на кольцо, – только часть клада. Они стали пытать Людмилу, но она не согласилась выдать им секрет захоронения. А сокровище так и осталось лежать там, где его нашла Людмила. Она ведь могла взять оттуда только это кольцо.
– Отменять заказ на тепловизор не стану, – почесал затылок Федор.
– Она вполне могла взять из тайника только одно кольцо, – глубокомысленно изрек студент. – А остальные оставить на месте. Но где оно, это место?! Что у Васиных случилось такого, что Матвей ополоумел?! Он ведь бегал и кричал, что ему грозит пальцем покойница Алевтина…
– Покойники, – поежилась Матильда, – всегда к сокровищам. Есть такая народная примета: если встретил покойника, рядом с ним обязательно найдешь сокровище.
– Похоже, – погладил ее по рыжей голове супруг, – я свое уже нашел. Мы с ней познакомились на кладбище, кругом были одни покойники.
– Да, они и одна моя подруга, похоронившая третьего мужа. А Федор пришел на могилу к другу. Надо же, как все романтично у нас с тобой произошло!
– Да уж, – пробормотал Звягинцев, – можно написать целый роман о человеческой глупости.
– Я уже сказала, что ваши книжки читать не намерена. Вы сами пишете глупости.
– Дорогая моя! – воскликнул писатель, сложив на груди руки. – Я пишу то, что продается!
– Если бы оно продавалось, вы бы давно имели отдельную жилплощадь.
– А я и имел. Только все оставил своей бывшей жене и сыну. Поступил, как настоящий мужчина! И поступлю снова, вот увидите! Найду клад и поделюсь с соседями. Надеюсь, что все остальные поступят так же, как я?! – Звягинцев обвел соседей суровым взглядом.
– Как же, – фыркнул студент Кулемин, доедая под шумок последний пельмень. – Они поделятся, жди больше. Или отравят, или удушат, чтобы было меньше конкурентов. Двоих уже нет.