— Проникающего ранения нет, поврежден участок кожи, но… Пострадавшей оказана квалифицированная помощь. Завтра пусть приходит на перевязку, это все, чем я могу помочь.
— Эх, Ткачук! — со вздохом сказал Засядько. — И зачем только доверил тебе самый сложный участок?
— Петр Андреевич, так я же хотел… ну — извиниться. Все сделал, как надо, рана-то не опасная!
— То есть жить буду, — с натужной улыбкой сказала Саманта. И резким ударом кулака разбила нос Канипадзе.
Кровь закапала на еще зеленую траву.
— Прекратить! — крикнул Проханцев.
— Это тебе за Максима, козел! — с презрением сказала Саманта. — Скажи спасибо, что охраняют. Иначе я бы изуродовала тебя. А вы, господа, надеюсь, теперь отпустите Максима? Я прямо сейчас готова ехать за ним.
— Горячая девка, ох, горячая, — сказал Засядько, обнимая Саманту за плечи. — Нашенская, ни дать ни взять. Повезло Максиму, такую казачку в Москве отыскал! Не надо спешить, отдохни, успокойся, детей успокой тоже. А Максим там в порядке, спит уже, ну так и пусть спит, завтра утром поедешь за ним.
— Это верно, — согласился Проханцев. — Пожалуйста, не торопите события, завтра в восемь приезжайте, мы Романова освободим. Извините, но… Так нужно было. Мы понимали, что он не причастен к убийству Лугового.
Саманта болезненно поморщилась, несколько секунд думала, а потом согласно кивнула:
— Хорошо, завтра в восемь я буду ждать у ворот КПЗ. Попробуйте только не отпустить Максима! Борис Евгеньевич приложит все силы, чтобы…
— А вот и он, — сказал Проханцев, с сожалением качая головой. — Мужики, грузите задержанного.
Омоновцы довольно-таки жестко затолкали Канипадзе в служебную «Волгу» Проханцева, на заднее сиденье, сели рядом с двух сторон. А по улице, навстречу машинам с включенными фарами, мчался джип с московским бизнесменом. Проханцев снова качнул головой — хочешь не хочешь, а придется объясняться с важным человеком из столицы. Не то настроение, но и послать его куда подальше нельзя.
Ровно в семь Саманта с детьми подошла ко двору родителей Валентины. Возле ее машины, стоящей у ворот, переминался с ноги на ногу Саша. Он знал, что она придет за машиной в семь утра, сама сказала ночью.
— Ну ты как, Самик? — спросил он. — Оклемалась? Или помочь добраться в район?
— Нормально, Саша. Царапина, до свадьбы заживет.
Часто так говорила, но теперь вдруг поняла, что банальная присказка звучит в самом прямом смысле.
— Может, и не успеет, — понимающе усмехнулся парень. — И у тебя, значит, сразу двое? Симпатичные ребята.
Саша познакомился с Настей и Антоном, уважительно пожал детям руки.
— Садитесь в машину, ребята, — сказала Саманта. — На заднее сиденье.
— А я хочу впереди, тетя Саманта, — попросила Настя.
— Хорошо, только мы как следует пристегнемся.
— Неужто и вправду решила остаться в деревне, Самик? Ты же коренная москвичка, горожанка. Не понимаю.
— Саш, это станица, а не деревня. Знаешь, наверное, в прошлой жизни я была казачкой, мне тут жутко нравится.
Саманта села в машину, проверила, хорошо ли пристегнулась Настя, подтянула ремень безопасности, завела двигатель. И уже выехала на проезжую часть улицы, когда к машине, размахивая руками, бросился Саша. Саманта остановилась, опустила боковое стекло.
— Ребятки, вам нравится Саманта? — спросил Саша, просовывая голову в салон.
— Да, — сказала Настя. — Очень.
Антон согласно кивнул.
— Тогда не понимаю, что же вы обращаетесь к ней как к продавщице в магазине? Какая она вам «тетя»? А ну скажите прямо: «Саманта, прокати нас с ветерком!»
Дети уставились на Саманту. Она улыбнулась, махнула рукой: дескать, валяйте!
— Саманта! Прокати нас с ветерком! — крикнули хором.
А Настя еще и обняла девушку. Саша довольно усмехнулся, отошел от машины и долго махал им вслед. Как женщину он почти не воспринимал Саманту, относился к ней как к надежному другу, напарнику, который всегда прикроет, поможет и в критической ситуации, и в бытовых вопросах, пользуясь тем, что босс уважал ее. И опять-таки не как женщину. Но сейчас, увидев ее с детьми, как она улыбается, понял вдруг, что Саманта — симпатичная девчонка, черт побери! И досадно стало. В Москву приезжают тысячи и тысячи всяких разных, а коренная москвичка, классная девчонка, решила уехать в эту, как ее… станицу!
Саманта осторожно вела машину, боль в боку чувствовалась при резких движениях, а с ней ехали дети. Засядько предлагал машину и даже Ткачука в качестве шофера, но она отказалась. И вообще, говорила с ментами холодно. Идиоты! Они что же, использовали ее и детей в качестве приманки? Если планировали спецоперацию, могли бы хоть предупредить! До сих пор мурашки по спине бегали, когда вспоминала липкие пальцы бандита, его вонючее дыхание и острие ножа под лопаткой. Вот ведь парадокс!