От возбуждения она забыла даже о бабушке Дезире. Но Клей коснулся темы, которая до сих пор была для нее больной. На самом деле, как она относилась к Луисвиллу? Была ли неприязнь к родному городу связана с юношескими проблемами и разочарованиями? Или со сложными отношениями с бабушкой?
— Что ж, — продолжал Клей, — тогда я думаю, мы должны скорее заключить сделку, чтобы не задерживать тебя.
«Так вот к чему вели все эти сентиментальные воспоминания, — с горькой иронией подумала Шелби. — Неплохо сработано, Клей! Ты сумел повернуть разговор так, словно делаешь мне большое одолжение, покупая землю». Что ж, она вполне способна оценить его искусство, но неужели каждое слово этого человека действительно было тщательно просчитано? Или он действительно помнит ее чулки в крупную сетку? Неужели Клей просто решил ей польстить? И почему это так ее беспокоит? Перед ней человек, предлагающий решение всех проблем. И что с того, если он просмотрел несколько старых школьных ежегодников, чтобы вспомнить, как она выглядела? Клей проделал определенную работу, все рассчитал, прежде чем сделать свое предложение.
Ведь он назначил цену, в два раза превышавшую стоимость земли. Но Шелби не могла избавиться от мысли, что все идет как-то чересчур гладко. Богатые не делают невыгодных приобретений. Они всегда рассчитывают, что их средства окупятся — поэтому они и богатые.
Мысли Шелби были прерваны появлением Брайана.
— Извините, что так долго, — сказал он, опускаясь в кресло. — Итак, на чем мы остановились? Ах, да, мисс Лэнгстафф рассказала мне о вашем предложении, и она…
— Хотела бы его обдумать.
На лице Клея отразились одновременно удивление и тревога.
— Простите, Шелби… — Брайан смотрел на нее так, словно видел ее впервые.
— Я сказала, что хотела бы обдумать это предложение.
— Хмм, что ж… — Брайан не находил нужных слов.
— Мне казалось, что тебя устроили условия сделки, — тихо произнес Клей. Он выглядел немного озадаченным, но сдаваться явно не собирался. Внимательно глядя на Шелби, он словно оценивал ее заново.
— Это очень щедрое предложение, — с надеждой произнес Брайан.
— Да, это так, но было бы неблагоразумно принимать важное решение так быстро.
«Особенно когда сгораешь от любопытства», — подумала Шелби.
Глаза Клея сузились. Он встал и протянул руку.
— Предложение остается в силе, пока ты не примешь решение. Брайан, до вечера меня можно будет найти в «Парк-Вью».
Рука Клея была сильной и теплой. Слова звучали искренне. Так почему же Шелби по-прежнему сомневалась в нем? Потому что он был богат? Или потому, что говорил с ней о ее комплексах в школьные дни, но не о своих?
А были ли у него комплексы? Разве мог мальчик, единогласно названный лучшим танцором школы, сомневаться в успехе?
Как только за Клеем закрылась дверь, Брайан буквально зашипел на Шелби.
— Как вы можете колебаться?
Шелби поправила свою черную юбку.
— Я не знаю. Здесь что-то не так. Он предлагает кучу денег — слишком много денег.
— Так мне что, попросить его снизить цену?
Шелби улыбнулась.
— Нет, но я хотела бы, чтобы вы проконсультировались с кем-нибудь из своих коллег. Ведь вы, Брайан, почти не занимаетесь недвижимостью. Постарайтесь узнать, не было ли каких-нибудь слухов, разговоров о поместье Дезире.
Понадобилось еще несколько минут, чтобы убедить Брайана позвонить своему другу Дадди, адвокату, занимавшемуся сделками по недвижимости. Брайан начал разговор извиняющимся тоном. Затем выражение его лица начало постепенно меняться. Где-то к середине разговора брови поползли вверх, а положив трубку, он выглядел просто ошеломленным.
— Черт возьми, никогда бы не подумал!
— Что, Брайан, что?
— Видите ли, Шелби, вы можете этого и не знать, но Луисвилл расширяется в восточном направлении.
— И что же?
— А то, что земля Дезире всегда относилась к предместью, но сейчас это уже почти город.
— И что это означает?
Шелби даже заерзала в кресле от нетерпения — Брайан излагал суть дела слишком неторопливо.
— Похоже, что земля Дезире становится недвижимостью высшего класса. По словам Дадди, в «Фэйрвью кантри клаб» ходят слухи, что вы получите еще не одно предложение. Просто люди ждут из уважения к вашему горю — сегодня ведь день похорон.