– Что тут у вас? Ух ты… – вирийка уселась по другую сторону от Огницы. – Это Добрия, да? Красиво. Прошлый раз я ее и рассмотреть не успела, саблезубый меня скушал. Вот интересно: я же наверняка не мгновенно умерла тогда? И в этот раз вы говорите, что я была жива какое-то время. А я ничего не помню о своих смертях. Почему?
– Ты хочешь помнить? – Огница постаралась сказать это резко, насмешливо. Но понятно было, что скрывается за таким тоном не злость, а попытка скрыть слезы.
Зира подумала, пожала плечами.
– Нет. Если уж в нашей команде моя роль – умирать, то пусть я хотя бы не помню свои смерти. Хватит, что вы помните. Неприятно, наверное?
Максим хотел возразить, что она глупости сочиняет, нет у нее никакой роли, и умереть каждый из них может. Запнулся от внезапно блеснувшей мысли: а если Зира права? В свою «миссию» и «подарки» от эйвов он уже мало верил. Но в то, что все случившееся с ним – случайность, стечение обстоятельств не верил вообще.
Зато Огница на вопрос подруги ответила:
– Неприятно. Ты уж постарайся не умирать больше. Мне будет тебя… жалко.
Зира покосилась на нее, улыбнулась. И тоже обняла.
Так они и сидели несколько минут, обнявшись, прижавшись друг к другу втроем. О чем думали девчонки, Максим не знал. Он же размышлял об их общем сне-яви в Вирии. И о том, что мечты о спокойной счастливой жизни втроем нужно забыть. Как и мечту вернуться на Землю. Не будет в его жизни ни первого, ни второго. А будет… черт его знает, что будет! Как в той сказке: пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю, что.
Нарушил молчание Конг, когда ему надоело сидеть в стороне и глазеть на притихших товарищей:
– Маакс, Гница, куда идти?
– А, – спохватилась Огница, опять протянула руку, указывая: – нужная дверь вон там, прямо перед нами. Только прямо мы не пойдем, там рек много, болота и чащобы. Надо до Главца добраться, а дальше по дороге… если от дороги что-то уцелело, не заросла. Макс, как думаешь, сколько здесь лет прошло, после того, как мы на тарелке улетели?
Вопрос был хорошим. Максим наморщил лоб, прикидывая. По словам Гоэльта, в Вирии семь лет минуло со дня их с Зирой бегства. В Добрии между его первым и вторым визитами прошло два года. Если из семи вычесть два… Но верно ли это будет? Кто сказал, что время в Вирии и Добрии течет с одинаковой скоростью?
– Думаю... – неуверенно заговорил он, но Зира перебила:
– Да подождите вы про дорогу! Для начала скажите, как нам вниз спуститься?
Вопрос адресовался в первую очередь Огнице. Княжна нахмурилась, пытаясь извлечь из понимателя необходимую информацию. Посмотрела направо вдоль обрыва, потом налево. Спутники поворачивали головы вслед за ней, поэтому заметили все одновременно.
– Что…
– …там…
– …такое?
Переглянулись.
– Мой умный в голове не знает, – объявил Конг.
– И я понятия не имею, – призналась Огница.
Зира пожала плечами, выражая с ними солидарность. В нескольких километрах от того места, где они сидели, искрилось на солнце нечто большое, с неровными очертаниями. Нет, это был не водопад. Скорее, пятно, растекшееся по скалистому склону плато. Максим в который раз пожалел, что изготовленная Умником подзорная труба пропала. Кто мешал сунуть ее в сумку, когда началась катавасия с дирижаблем? Хотя, тогда им было не до трубы. Совсем другая труба грозила.
– Не знаю, что это такое, – подытожила княжна, – но пригодное для спуска место как раз неподалеку. Так что пойдем посмотрим.
Гребень каменной гряды местами был плоским, местами распадался на отдельные зубцы. Он то отодвигался от края плато, то нависал над почти отвесными стенами. Идти приходилось осторожно и оттого медленно. Максим даже прикидывал, не проще ли спуститься обратно на плато, пройти по нему и подняться снова. Но он понятия не имел, в самом ли деле так получится быстрее. И главное – найдет ли в таком случае Огница спуск. В конце концов решение оказалось верным: гряда разделилась на две, одна окаймляла плато, вторая превратилась в уступы на его стене. Наверняка это и было спуском, о котором говорила княжна. Эдакий созданный природой серпантин. Или не природой?
Расплавленную борозду в скале первой заметила Зира.
– А это что такое?
Дотянуться до отметины в добрых три метра длиной никто из них не мог, постояли, поглазели и пошли дальше. Склон лишь издали казался похожим на стену. Ширина изрезавших его уступов измерялась десятками метров. Они беспорядочно громоздились один над другим, сливаясь, распадаясь, заканчиваясь тупиком или обрываясь пропастью. Нет, не серпантин – лабиринт. Петлять по нему, спотыкаясь о камни, чертыхаясь из-за того, что свернул не туда, удовольствие сомнительное. О сверкающем пятне, увиденном издалека, теперь никто не вспоминал. Пока оно само о себе не напомнило.