– Сидеть отдельно, господин разведчик, – значит, не знать, что творится в службах, не знать, что удалось выяснить другим и что там очередное на нас надвигается. И без таких оперативных знаний вам всем станет очень тяжело работать. Вы выпадете из корзины. За что потом получите по ушам от ваших же людей: почему не знали? Почему состав не подготовили? А собирать совещания каждый день – дикость и гемор, учитывая предстоящий объем работ. Все поняли меня?
Задумчивое молчание, но поняли, чувствую.
– Давай, Серега, тащи свою булку и перебирайся к нам прямо сейчас. Своим скажи, что срочное совещание, потом разъяснишь. Никуда они не денутся, еще наобщаетесь. И вообще учти: ты им отныне официальный начальник – запросто можешь и на смерть повести, так что легкой необременительной дружбы не получится.
При моих словах «можешь и на смерть повести» начальники как-то призадумались. А ведь действительно все изменилось. Пропало Государство и его мощнейшее защитное поле, сбылась мечта анархиста, теперь все в наших руках… Невесело это, как выясняется, не радует. Но тут к нам подошли две работницы кухни, принесли положенное: на больших медных подносах стояли глиняные тарелки с супом, половинки длинных булок, жестяные коробочки паштета, горстка конфеток.
– Ваши уверения в обычности меню, как мне кажется, не совсем состоятельны, – не упустила случая женщина-хирург.
– Меню у всех одинаковое, просто форма подачи разная, – парировал за меня выпад главный инженер. – Детям, кстати, тоже носят каши-малаши.
– Да не, все нормально, мадам доктор. Начальству нет времени стоять в очередях, – поддержал его Гонта.
– Начинается… Спасибо, господин военный, за пояснения, – скривилась Зенгер.
– Заходите еще, Маргарита Эдуардовна, – осклабился прапорщик, – всегда поможем.
– И вы заходите, если что заболит, – мило улыбнулась начмед. – Солдафонам особое обслуживание: сразу вырежем.
От таких перспектив Гонта поперхнулся, участковый заботливо двинул ему пару раз по спине кулаком. Пока ложки не опустились в суп, я решил выполнить скоренько обязательство, данное мной коменданту, а то суп остынет, и горячего хочется. Я встал, махнул рукой, привлекая внимание:
– Друзья! Товарищи!
Люди зашикали, толкая соседей, усаживались, показывали в мою сторону, постепенно все присутствующие повернулись. Те, кто ужинал на веранде, встали у входа.
– Наш первый местный день еще не закончился, а я уже могу сказать вам, что система жизнеобеспечения успешно настраивается. Благодаря вашему пониманию и зрелости мы выполнили условие и получили канал матпомощи. К сожалению, вес поставок будет очень малым. Это позволит нам иметь минимально необходимое, но этого совершенно недостаточно для полноценной жизни, и здесь всех нас ждет огромный фронт работ, прежде всего по продовольственному самообеспечению. Тем не менее первые шаги сделаны. Организовано воинское подразделение, идет караульная служба, ребята и сейчас стоят на стенах. Армейцы начали получать оружие, так что инцидента, подобного сегодняшнему, с попыткой захвата судна, более не произойдет. Созданы: медсанчасть и хозяйственно-коммунальная служба. Сегодня медики и хозяйственники до наступления ночи получат кое-какое матобеспечение. Через пару дней вы не узнаете наш замок, обещаю вам.
С удивлением заметил, что многие пишут мою речугу на сотовые телефоны, у кого не сели, конечно. Ну и контраст…
– Совместно с караульной службой круглосуточно работает дежурная часть. Основные службы будут связаны радиосвязью. Уже начал работу по опросным листам наш шериф, прошу ему в этом помогать. Медсанчасть заведет на всех нас амбулаторные карты. Сохранив судно, мы получили возможность для серьезного рыбного промысла, тут явно есть перспективы, поверьте человеку с Большой Реки. Несмотря на все ограничения, у нас уже есть и будут предметы детского жизнеобеспечения, это особая статья. Образование и воспитание мы не забудем, завтра же начнет работу детсад, совмещенный со школой. В штаб поступило разумное предложение создать клуб с библиотекой.
– Так у нас тут штаб? – тихо спросила Лагутина сбоку. Вежливо так, вроде и без ехидства. Ну что за бабы у нас, а? Чистое золото. Или закон «все женщины-начальники – стервы» неоспорим?
– Теперь выскажусь по наиболее актуальной теме. Это не наша Земля, теперь у меня нет никаких сомнений, несмотря на привычность атмосферы и среды в целом. Думаю, все вы уже передумали-переспорили, взвесили и разложили, и большинство пришло к такому же выводу. Радиоэфир по-прежнему пуст, техногенных признаков на воде и в воздухе пока не обнаружено. Этот мир – не наш. Поэтому мы не будем вбегать в него сломя голову, мы не самонадеянные герои фантастических книг, готовые сложить башку возле первого же куста. С рассветом начнем планомерную разведку местности, астрономические, климатические и другие научные измерения. Дальше будем действовать по обстоятельствам, выполнять задачи по освоению максимально большей территории вокруг. Но все предпринимаемые меры не означают, что нам не надо искать и надеяться. Завтра, судя по всему, небо будет ясным. Первый заметивший в небе какой-либо летательный аппарат, инверсионный след и сообщивший мне – получит бутылку самого дорогого «Хеннесси» или большущую коробку конфет «Моцарт», на выбор. Специально закажем. На этом позвольте мне закончить, не то суп остынет, а булки зачерствеют. Давайте же уважим труд наших доблестных поваров! Приятного вам аппетита, товарищи!
– Ну шеф, тебе бы речи на демонстрациях толкать, – негромко восхитился Бероев.
– А я и толкал, – невозмутимо ответил я и взялся наконец-то за ложку.
Супчик ничего так, хоть и искусственный, морква, коренья какие-то размякли, клецки. Булка выше всяких похвал, хрусткая, мукой присыпанная. С паштетом – просто красота. Вот только есть совершенно не хотелось. Со мной такое бывает при перемене мест, в отпуске, например, пока органон в новый режим не войдет. Но поесть надо. Вскоре принесли чай.
– Сергей, а вот расскажи нам всем за чаем, доведи, так сказать, до сведения итоги своей визуальной разведки, – предложил я командиру сталкеров, который, в отличие от меня, к поглощению пищи отнесся с должным тщанием.
Демченко положил ложку в пустую тарелку, двинул от себя, выпрямился.
– Есть интересные моменты, – он перекинул планшет на стол, достал жиденькую стопочку листов бумаги, – так, секундочку, ага, вот. – Ну слушайте.
– Это ведь у вас схема местности? – живо поинтересовался главный инженер. – Сергей, если можно, положите на стол, подглядывать будем.
– Не надо подглядывать, – успокоил его Демченко, – мои ребята еще три копии сделали, держите вот. Ну что… Оптики у нас не было, так что все в пределах возможностей зрения. Начну с речной части стены, середину ее возьмем за ноль градусов на воображаемом лимбе. Река. Течет справа налево. Река широкая, полноводная, равнинная, меандрирует слабо.
– Простите, что река делает, коллега? – прищурилась Зенгерша.
– Извивается, виляет на рельефе. Ширина ее ориентировочно от полутора до двух километров. Прямо напротив нас на том берегу большой залив, тут, пожалуй, и под три будет. Там берег – как стол, деревьев нет. Луг, саванна, степь, прерия выходит к реке, думай что хочешь. По краям залива уже начинается лес. Ближе к нам от середины реки, примерно на двадцать градусов, расположена группа небольших островов в линию, ясно видно четыре, из них два лесистые. Наш берег выше, типа «материковый», высота неравномерная, по правую руку от замка имеются скальные выходы. На реке ничего нет. Мы так и не заметили каких-то навигационных знаков. Вообще признаков «водоплавания» не обнаружено. Зато есть птицы, стаи каких-то уток или еще кого, одиночные летают часто, похожи на казарок. Главное: никакие населенные пункты или их признаки по берегам мы обнаружить не смогли… В воде пресмыкающихся, крупных хищников не замечено, шевелений не выявили, хотя реку мы осматривали долго и очень внимательно именно на этот предмет. Напугали вы всех, Командор, своими предположениями о крокодилах.