Аояма ахнул, и от его фонаря тени бешено заплясали по земле. Старик протянул перед собой джитту, пятясь назад и неистово молясь.
Тоши указал на знак у себя над бровями. – Я ношу знак йуки-онна. Как гоблины акки явились в Эйгандзё из мерзлой пустоши, так сюда пришло и это проклятие смертельного холода, первозданная ярость зимы. Уйди с дороги, старик, или почувствуй ледяное прикосновение смерти.
Аояма моргнул. – Погоди. Йуки-онна это женский дух. Снежная женщина. Как ты…
Тоши нахмурился. – Не тупи, Констебль. – Он снова указал на символ. – Это канджи йуки-онна. Я обладаю ее силой, так же, как и ее знаком.
Аояма лишь смотрел, сжимая джитту в трясущейся руке. Исамару сделал шаг вперед и вновь зарычал.
Тоши вздохнул. – Что нужно сделать, чтобы напугать тебя и эту чертову собаку хоть на десять секунд?
- Больше, чем ты можешь себе представить, лживый служитель. Ты не искатель истины, ты всего лишь жалкий нищий.
Тоши пожал плечами. – Я не желаю зла.
Аояма уравновесил фонарь. – Ступай своей дорогой, Тоши. Довольно шуток.
- Боюсь, не могу, Констебль. Я действительно последователь, хоть ты в это и не веришь. Моя мёдзин дала мне четкое задание в жизни, и я не могу его завершить без одного из мотыльков Конды.
- Тебе повезло, что твой дух покровитель лишь дает тебе приказы, а не разрывает на куски. Большинству духов теперь небезопасно даже молиться.
- Я тоже так думаю. Мы же не хотим, чтобы духи стали еще злее, чем сейчас, верно? Дай мне то, что требует моя мёдзин, и ты меня никогда больше не увидишь.
- Никогда. Убирайся отсюда сейчас же. Другой возможности я тебе не дам.
- Ты не можешь дать мне никакой возможности, друг мой. Это не тебе решать.
Старик затрясся. – Мне стоит лишь повысить голос…
-…чтобы вызвать эхо. Ладно тебе, Констебль. Кто теперь пускает пыль в глаза? – Тоши улыбнулся и выдохнул еще одно снежное облако сквозь сжатые губы. – Здесь никого нет, чтобы ответить на твой зов. Но, даже, если бы кто-то и был, Исамару единственный реальный боец, оставшийся в крепости.
- Возможно, это правда, - сказал Аояма. – Но, по крайней мере, он уже здесь.
- Ненадолго.
- Дольше тебя. Исамару! Взять!
Огромный пес был отлично выдрессирован. С ревом он прыгнул на руку Тоши, его мощные челюсти одним укусом были способны раскрошить кость в пудру.
Отступив назад, Тоши невольно подумал, почему у него в последнее время столько проблем с собаками. Исамару не дал ему времени найти ответ, поэтому очимуша обвел рукой по кругу, когда животное налетело на него, обматывая пасть пса складками своего рукава. Он набросил свободную ткань мантии поверх носа собаки, приняв тяжесть его тела на грудь и плечи. Быстрый, как мышеловка, Тоши сомкнул челюсти пса, и туго затянул ткань вокруг морды Исамару, словно намордником.
Тоши наступил на тень от фонаря Аоямы, и его нога провалилась в нее. Вес Исамару, казалось, тянул Тоши в тень быстрее, чем это было возможно, и менее чем через секунду, они оба исчезли.
Аояма стоял, моргая в свете фонаря. Он подвел бумажную сферу ближе к тому месту, где растворились Тоши и Исамару, но бледный свет явил ему лишь холодную, твердую почву. Старик растерялся.
- Исамару? – позвал он.
- В безопасности, и вполне счастлив, - ответил ему голос Тоши. Аояма развернулся на месте, размахнувшись фонарным шестом, но чужака нигде не было. Холодный свет бумажного шара, также не оставил ему никакой тени для укрытия.
- Он, вероятно, сейчас несколько растерян, - продолжал Тоши, все еще оставаясь невидимым. – Но как только он прекратит принюхиваться, он обнаружит запахи пары друзей. С ним все будет хорошо. Ты бы сам никуда не хотел отправиться, Констебль? Я могу заморозить тебя, как сосульку, и оставить здесь, но я бы лучше переправил тебя куда-нибудь, где тепло, чтобы ты там переждал остаток войны. Выбор за тобой.
- Ты похитил надежду Эйгандзё, - жалобно сказал Аояма. – Йосей подобен богу, но Исамару бал нашим собственным защитником, рожденным и выращенным в стенах крепости. Верни его сейчас же!
- Поверь мне, - ответил голос Тоши. – Он гораздо счастливее там, где он сейчас.
Аояма отбросил шест и вытащил короткий меч. Свет фонаря замигал и погас, оставив лишь серебристое свечение луны. С джиттой в одной руке и клинком во второй, старик произнес, - Я не оставлю службу и долг перед Даймё.
Голос Тоши звучал невозмутимо. – Тоже верно. – Он материализовался, словно призрак, в шаге за спиной Аоямы, прошел вперед и стукнул рукоятью джитты за левым ухом констебля. Старик тихо простонал, его глаза закатились, и он рухнул на землю.