Зашифрованным посланием он вызвал агента, тот оставил ему контейнер с запиской в условленном месте, где указывался адрес, время встречи и внешность агента. Визант не мог полностью доверять своему ведомству, после того как его обнаружили преступники по подложному паспорту, поэтому, когда он встретил агента, то заставил таксиста набросить лишний круг по Лондону, пока они не подъехали к сравнительно недорогому отелю, «Веллингтон» (Wellington), в центре, на Винсент Сквер, где он забронировал номер.
— Мы сами хотели с вами встретиться? Все последние события к этому подталкивали, — начал молодой агент, со смышлёным, пытливым взглядом, но бравурность выдавала в нём неопытность.
— Вы недавно на службе? — осёк его Визант, но без пренебрежения.
Парень только опустил виноватый взгляд.
— Вам известно, что на меня покушались?
— Нет, мне это неизвестно, — молодой агент ответил со сдержанным удивлением.
— Вышли на меня по паспорту, который выдали мне на Лубянке, — Визант не спускал глаз с собеседника.
— И об этом мне никто не говорил.
— Тогда расскажите, зачем начальство искало встречи со мной?
— Из-за убийства двух иностранцев в Лондоне и некоего Головко, в Греции, — неторопливо отвечал молодой человек, без тени натяжки. — Начальство предполагает, что вам известно об этом больше, чем пишут в газетах.
— С чего оно так решило?
— Мне не всё объясняют.
— Что тогда объясняют?
— Вы занимались анти террором. Головко, бывший член президентской администрации и антитеррористического комитета. Вот и взаимосвязь. Есть ещё некое лицо, Спирин. Возможно, что и он имеет к этим громким убийствам отношение, или, по крайней мере, что-то знает.
— И что же мне предписывается? — отчеканил Визант, не желая выслушивать намёки.
— Прежде всего, поделиться информацией.
— Но у меня тоже есть вопросы?
— Всё, что в наших силах.
Собеседник ощутил власть над ситуацией, и теперь Визант пытался расставлять акценты в разговоре так, чтобы умерить его нарастающее превосходство, и прежде чем ответить, выдержал многозначительную паузу.
— Я уже сказал, что был на месте убийства этих двух экстремистов, — Визант поведал историю, произошедшую с ним в гостинице, опустив некоторые детали. — Так я и не понял, хотели ли меня за одно убить, или напротив спасли, но подставили, — завершил он. — Мне попался паспорт одного из тех, кто следил за мной. Я вам принёс копию, думаю паспорт поддельный, но по снимку и биометрическим данным можно выяснить личность.
Визант вынул из внутреннего кармана диск и протянул собеседнику.
— У вас всё? А что по поводу убийства Головко? — пытливо смотрел агент на Византа.
— Вы уверены, что это убийство?
— Я только предполагаю. А вы? — напирал юноша, не взирая на покровительственный тон собеседника, и его ложную попытку увильнуть от закономерного объяснения.
— Думаю, что это не важно.
— А что важно? — удивлённо вцепился связной.
— Я подозреваю, что он организовал на меня покушение, может быть, вместе со Спириным, поскольку их объединяет один мотив. Я для них опасный свидетель. Причину долго объяснять, да и не нужно. Но после моей гибели, они остаются свидетелями друг против друга, поэтому Спирин его переиграл, а мне сохранил жизнь. Почему, не знаю. А чтобы не гадать на кофейной гуще, я и обратился к ведомству, в надежде, что вы дополните мои сведения.
Теперь Визант впился взглядом в партнёра, требуя ответной откровенности.
— Так у вас есть, что сказать мне ещё? — властно произнёс он.
Молодой агент отвёл взгляд, поёрзал в кресле и потёр подбородок, потому вдруг застыл.
— Вы в курсе, что некое анонимное лицо, оплачивает частное расследование этого двойного убийства? — прорвалось у него.
— Я видел это объявление. Но мне следствие не по силам, и к тому же, возможно, это ловушка, чтобы выявить улики и зачистить их, — со знанием дела отвечал Визант.
— А вы не думали, что кто-то хочет выйти на ваш след, или завязать с вами контакт?
— Думал. Но кому и зачем это нужно, не имею понятия.
Результаты попыток раскрыть анонимную организацию, которая уже
обнаружила его самого, Визант мог бы обменять на дополнительные сведения. Собеседник понимал, что он не договаривает, и видимо, колебался, стоит ли ему выдавать свои данные, чтобы не продешевить. А ещё мог опасаться гнева начальства, предоставившего ему определённую инициативу, и маленький провал, как для всякого начинающего специалиста, тормозил бы его продвижение.