Annotation
История простого NPC в доспехах стражника.
Чекан Е.А.
Чекан Е.А.
Стражник
Пролог
Довольно сложно придумать, с чего начать рассказ, когда берешься за перо для написания текста, отличного по размеру и форме от привычного шаблона.
Первый свой пергамент я замарал, записывая формальный документ, переписывая его по образцу, выданному моим сержантом, когда составлял протокол изъятия имущества одного крестьянина. Тот убил управляющего поместьем своего сеньора.
Мне было всего лет шестнадцать. И я только-только стал прилично писать.
Мое имя Данко Новак. Я не великий полководец, не герой и даже не именитый вояка, а лишь стареющий стражник.
Родился я в достаточно крепкой крестьянской семье в деревне, принадлежащей барону Магьяру. Был младшим из семи детей. Потому, когда я вошел в возраст, во время очередного рекрутского набора я с согласия семьи и своего собственно был выкуплен бароном для обмена меня и еще девяти парней из нашего воеводства на пятилетнее освобождение младшего сына барона от воинской службы.
Я совсем не был обижен на барона и семью, ни тогда, ни теперь, как могло бы показаться из моего кривого повествования. Моя семья не могла обеспечить землей и жильем сразу трех сыновей, а приданным - четырех дочерей. А младшего сына барона - пусть традиция и обязала его пойти по пути воинской службы, - но природа совсем к этому не приспособила, потому его отец из раза в раз пользовался лазейкой, позволявшей ему отмазывать отпрыска.
Будет подлостью не упомянуть, что каждому из нас десяти барон помог пристроиться. Одного, бывшего сыном кухарки, порекомендовал в повара, другого, башковитого, через армейские квоты сумел протолкнуть в академию для обучения военной инженерии, еще одному, бывшему так же, как и я, самым младшим сыном, правда, кузнеца, подсобил продолжить дело отца и деда в рядах пехоты. Мне и остальным не повезло так с навыками, и нас барон не без труда сплавил в городскую стражу.
Только спустя много лет я понял, каких затрат и нервов это ему, должно быть, стоило.
В год моего набора подходила очередная война с нашим южным соседом. Тогда в то, что нам удастся вскорости разбить противника, верили немногие. Я ожидал и боялся, что меня бросят в пехоту. Даже подумывал отрезать себе палец на правой руке или разрубить ногу, чтобы не подойти под требования строевой службы.
Что тоже важно, я не умел ни читать, ни писать.
Потому мое попадание в городскую стражу, да еще и на правах новичка, было большой удачей.
Как и многие другие мальчишки, я думал, что меня будут в первую очередь учить фехтованию и стрельбе, а уже во вторую "чему-нибудь еще".
Теперь вспоминаю и про себя посмеиваюсь.
Первые месяцы нас только и учили ходить строем на короткие и длинные расстояния, из любого положения быстро собираться в строй и часами стоять по стойке смирно в тяжеленном доспехе.
Также специально для олухов вроде меня к моему полку был приписан священник, который помимо очевидных обязанностей занимался просвещением неграмотных. Профессорами никто из нас не стал, но писать и читать научились все. При всех недостатках этого злобного фанатичного хрыча в одном ему не откажешь - он был убедителен. Чуть не так, как ему хотелось бы, напишешь слово или составишь предложение - тут же шарахнет деревянным посохом по хребтине.
Лишь спустя где-то полгода нас начали учить стоять со щитом и копьем. Позже - стрелять из арбалета. Еще позже - работать с мечом.
Как же это было изнурительно.
Я никогда не жаловался на свою силу, но случалось, даже я падал после очередного марш-броска от казармы до поля, тренировки и возвращения обратно. Не говоря уж о заморышах-городских.
Еще хуже было то, что требовалось заучивать гребаный устав и конституцию. Честно сказать, по первости я даже не понимал смысла слов в этих кирпичах, а просто выучил их практически наизусть и воспроизводил нужное по требованию вышестоящих по званию.
Смешно, но этот подход мне сыграл на пользу. В то время как некоторые - в основном городские - пытались разбираться, как эта байда вообще работает, я тупо заучил то, что чаще всего спрашивали.
Мой сержант по фамилии Фаркас за это называл меня самым умным из взвода и спустя год, когда один из капралов умер, свалившись в колодец, поставил меня на его место.
Фаркас. Мужик с железной глоткой и золотой головой, как мне тогда казалось. Несмотря на внешность типичного крикливого биндюжника, зачем-то отрастившего бакенбарды, сержант был на редкость вертлявым мужиком, способным сориентироваться почти в любой ситуации. За три года службы я не только вырос до капрала, но и вошел в круг его приближенных, как говорят в таких случаях в высшем свете.
Вот с этого места можно считать, что моя жизнь пошла в гору. Помимо разрешения носить усы, я удостоился права ходить в увольнительные в одиночку или в компании по своему выбору, получать жалование, позволявшее мне хоть иногда посещать бордели и вообще больше изучать город со всех сторон.
Если вы думаете, что жизнь городского стражника состоит из погонь, драк и задержаний, то вы вообще не правы. Все это присутствует, но тонет под слоем бесконечных охранений в обнимку с копьем, чуть менее унылых патрулей и постоянной писанины.
Наверняка вы много раз видели стражника или еще кого-то в положении охранника, едва не спящим на посту. И ловили себя на мысли, что осуждаете этого лодыря. Поверьте, такой неподходящий для бдящего за порядком и безопасностью видок, входящий в привычку у стражников, отнюдь не от хорошей жизни. Попробуй изо дня в день стоять на месте, где происходит... Ничего.
Естественно, бывали и воры, и поджоги, и прочие нарушения правопорядка, но чаще всего наибольшее беспокойство мне приносили шалости детей. Оно и понятно. Что не говори, а нужно быть наглухо в соре со своей башкой, чтобы без веской причины лезть к двухметровому мужику с оружием и в кирасе.
Мой рост действительно серьезно помогал мне в службе. При том, что я не был выдающимся бойцом, зачастую мне удавалось пресечь драку или попытку проникнуть на охраняемую территорию одним своим появлением.
Это ни для кого не было тайной, поэтому, когда я набрался опыта, меня прикрепили к центральному району города, где обеспечивать порядок бескровно требовалось критически.