Собрались на пл. Карла Маркса. Похуй, что ночь уже. Радости было — полные штаны. Отметить такое вот подобие «акции» решаем в «Спорт баре» на Селиванова. И двигаемся туда.
Мы идем, разводя руки, и поем, как сумасшедшие: «Если с другом вышел в путь, Если с другом вышел в путь — Веселей дорога! Без друзей меня — чуть-чуть, Без друзей меня — чуть-чуть, А с друзьями много!». Как вдруг кто-то из нашей массовки разглядывает, что где-то в переулке какой-то чурбан пытается припихнуть молоденькой девочке. Он прижал ее к стене и уже снял штаны, оголив миру свой макаковый сраный зад. А девочка истошно пытается крикнуть, но не может — он жестко сжимает ее губы в ладони. И улыбается, как хуев садист, сука, тыкаясь в нее миллиметровой писькой. Мы знатно охуеваем от этой картины. Иногда нас называют животными, но мы явно будем культурнее тех, кто в матрас долбится от скуки.
И всей kodloi мы идем на извращенца, спугнуть чисто (тех, к кому лично нам не за что доебаться, мы не трогаем). Он нас замечает, и не то фрустрация, не то ужас кривят ему и без того поганое ебало. Натянув штаники и швырнув девочку в асфальт, дает по тапкам. Мы плюем в его сторону и идем обратно (бухнуть хотелось больше, чем бегать). Но Ж. бросился вдогонку за этим уебаном. Понимая, чем это может кончиться, — бежим за ним.
Ж. несется со всех ног, а чурбан, убегая, вечно спотыкается, ибо не мог завернуть в труханы свою письку. Но он так и не завернул… Ж., будучи уже в метре от чурбана, прыгает на него и валит на асфальт.
— Тварь! Я, блять, сейчас сам тебя выебу, сука! — Ж. и так крупный и лысый, а в своем бомбере вообще кажется к хренам отбитым челом.
Чурбан кричит от ужаса:
— А, молодой, не трогий миня, ни буду больше, чес-слово! Толька не бей миня!
Но Ж. это в пень не ебет. Он переворачивает чурбана на живот, берет за шиворот и грубо тащит по асфальту (пизда письке).
Тем временем мы подбегаем и видим, как Ж. ставит лежачего чурбана зубами на бордюр, заносит ногу над его затылком и со всей дури бьет ногой в затылок. И еще, и еще… И тут же стекает черная кровь…
Слава богу, мы успеваем оттолкнуть Ж. от пары ударов — так бы чурбан вообще сдох. Оттолкнул его Ю., причем оттолкнул аперкотом, ибо знает, что Ж. больше никак не успокоить.
Мы смотрим на этого бедолагу, который орет от боли (пару зубов ему точно выбило и, кажется, немного порвался рот). Вызываем скорую и говорим:
— Сукин сын, если ты что-то кому-то расскажешь, мы найдем тебя, и тогда уже точно закончим начатое. — А неблагодарный чукча плюется кровью и посылает нас. Мы даем ему пару лещей и уже строже: — Не забывай, что есть запись, где ты присунул девочке и за это твоя ходка обойдётся дольше, чем вот ему, — указываем на вырубленного Ж. — И скажи спасибо, что в живых оставили и скорую вызвали. Животное блядское, сука!
Ебанув скрюченному чурбану поджопника, выдвигаемся обратно, таща на себе Ж.
— Слушай, Ю., может, ну его из нашей фирмы? Вдруг загребут всех из-за него…
— Кого? Ж., что ли? Нет, Ж. хороший парень, мы с ним еще в две тысячи четвертом году в одном ряду стояли. Просто у него очень тяжелое прошлое и лучше тебе не знать об этом. Тогда культура околофутбола была более жестокой… А после ходки он стал спокойнее.
— Да… его спокойность прям на лице того извращенца…
В паб мы так и не приходим. После всех этих движений хочется спокойно вернуться домой и отрубиться. Так и решаем.
По пути обсуждаем выезд в Казань. Там послезавтра состоится матч ПФК Рубин-ФК Ростов. А мы уже и басик нашли. Поедем контузить «татар».
ВЫЕЗДНОЙ
МЯЧИК
Ещё нет и полудня, однако мы уже собираемся. Рановато, хули тут говорить, но обидно будет, если мы всё проебём только из-за того, что собрались на полчаса позже. Ждём, пока подъедут все наши. Вот они, по одному вываливают из переулков Ростова. Завидев нас, расплываются в улыбке. Подходя, здороваются. Мы тоже их рады видеть. Из основы пока что только пара человек. В основном, мы — молодые. Весело общаемся на отвлечённые темы. О выезде никто не говорит.