— А как быть с кораблем?
— Он станет отличным пополнением флотилии. Прикиньте, какая реконструкция нужна, чтобы изменить его до неузнаваемости, и после разгрузки мы это обсудим с Бёльке.
Повернувшись к Гомесу спиной, Йоханссон придирчиво оглядел вновь прибывших, уделив особое внимание команде спецназа.
— Добро пожаловать в Puertas del Infierno— Адские Врата. Теперь вы принадлежите мне, — он махнул рукой через причал в сторону дальних зданий. — Это обогатительная фабрика. Мы берем сырую руду и перерабатываем ее в различные чрезвычайно ценные материалы. Вы будете рабочими, осуществляющими переработку. Если станете усердно трудиться, будете жить. И если не попытаетесь бежать, будете жить. — Он поглядел на шеренгу изнуренных людей. — Есть вопросы?
Член команды «Аделаиды» — тот самый, которому пришлось в плену хуже других — откашлялся и спросил:
— А когда нас отпустят?
Подойдя к нему, Йоханссон одарил его улыбкой, после чего небрежно выхватил оружие и выстрелил матросу в лоб. Всполошенная выстрелом туча птиц в окрестных джунглях с криками взвилась в воздух. Матрос сделал шаг назад, оступился и уже мертвым рухнул в воду.
Остальные пленные воззрились на это в ошеломленном молчании.
Йоханссон осклабился.
— Еще вопросы будут?
Увидев, что никто не осмеливается даже пикнуть, он убрал пистолет в кобуру.
— Хорошо. Еще раз добро пожаловать в Puertas del Infierno.А теперь — за работу!
51
Басовитый гул машины буксира смолк, уступив место тихому плеску волн о его корпус. Энн, пробужденная отсутствием рокота и вибрации, слезла с койки и потянула руки. Помассировала запястья, натертые наручниками, и подобралась к крохотному иллюминатору по штирборту.
Было еще темно. В миле, на другом берегу реки виднелись разрозненные огоньки, говорившие, что они пристали к восточному берегу. Энн не сомневалась, что они идут по Миссисипи. От Падаки вниз по реке только один путь, ведущий Огайо к слиянию с Миссисипи у Каира, штат Иллинойс. Выглянув вчера ночью, она видела огни большого города и пыталась понять, не Мемфис ли это. Пока женщина смотрела, вверх по реке прошел силуэт большого сухогруза, и Энн решила, что они где-то в окрестностях Нового Орлеана.
Она сполоснула лицо над раковиной и снова принялась обшаривать тесную каюту в поисках хоть чего-нибудь, способного сойти за оружие. Это тщетное упражнение Энн проделала уже не меньше двадцати раз, но оно хотя бы давало ей пищу для ума. Она только-только добралась до пустого бюро, когда услышала лязг замка, и дверь каюты распахнулась. На пороге показался Пабло с бейсбольной битой в руке и отрешенным выражением глаз.
— Пошли, — бросил он, — меняем судно.
Выведя Энн на палубу буксира, он обездвижил ее руки, просунув биту сквозь согнутые локти у нее за спиной. Противоестественно вывернутые плечи прошила острая боль.
— На сей раз никаких занятий плаванием, — и он отконвоировал ее с буксира, крепко держа биту за рукоятку.
Спустившись на тускло освещенный причал, Пабло повел девушку мимо баржи, с палубы которой портовый кран как раз в это время поднял грузовую платформу. Под сыплющимися с платформы клочьями сена Пабло и Энн последовали за краном, медленно покатившим по рельсам к небольшому фрахтовщику. В призрачном предутреннем свете Энн разобрала название корабля, выписанное на транце: «Зальцбург». Хотя в порту не было ни души, кроме крановщика, у фальшборта фрахтовщика стояли несколько вооруженных людей в хаки.
— Пожалуйста, отпустите меня, — проговорила Энн с преувеличенным ужасом в голосе.
— Только после доставки товара, — рассмеялся Пабло.
— И тогда, возможно, ты сможешь завоевать себе свободу, — добавил он с ухмылкой.
Он доставил ее по передним сходням на корабль и повел через палубу. Дорогу им преградила большая прямоугольная тарелка на платформе с колесиками. Рядом с ней техник проверял кабели, тянущиеся к пульту управления, смонтированного в одном блоке с электрогенераторами и компьютерными дисплеями. Когда они шли мимо, тот поднял голову, на миг встретившись с Энн глазами.
Она устремила на него покорный взгляд, молящий о помощи.
— Не поджарьтесь, — улыбнулся он, когда они проходили рядом.
Пабло толкнул Энн вперед, направляя к надстройке на корме и дальше на два лестничных пролета вверх, к каютам экипажа. Ее новая каюта оказалась чуть побольше предыдущей, но с таким же крохотным иллюминатором.
— Надеюсь, тебе тут понравится, — сказал Пабло, избавляя ее от бейсбольной биты. — Быть может, во время дальнейшего путешествия мы сможем побыть вместе.
И вышел из каюты, заперев дверь снаружи.
Усевшись на жесткую койку, Энн уставилась на дверь испепеляющим взором. Несмотря на разыгранное перед Пабло представление, страха в ее душе почти не осталось, его вытеснил гнев. Совершенно ясно, что сухогруз покидает страну, увозя и мотор «Морской стрелы», и ее чертежи. Ей предстоит сидеть в каюте многие дни, а то и недели. И вместо того, чтобы стенать, она раздумывала, как же все это провернули.
Ее аналитический ум взялся за дело, рассматривая кражи со всех сторон. Захват планов и мотора «Морской стрелы» дались Пабло как-то уж чересчур легко. Должно быть, помогал кто-то из своих. Участие двух человек, сперва похитивших ее, а потом убитых, указывает на то же. А она-то при чем? Почему ее похитили?
Энн могла сделать только один вывод: что подобралась слишком близко к разоблачению крота. Она буквально выворачивала мозги наизнанку, перебирая в уме всех подрядчиков и заинтересованных лиц. И то и дело возвращалась мыслями к Тому Черны. Могли ли помощника из Белого дома уведомить о ее расспросах?
Выхаживая по тесной каюте из угла угол, Энн заметила несколько сигаретных подпалин на угловом столике. Они навели ее на воспоминание о технике и его странном приветствии.
— Не поджарьтесь, — повторила она. Слова эти не давали ей покоя, пока вдруг их смысл не потряс ее, будто удар молнии.
— Ну конечно! — воскликнула она, недовольная, что не сообразила раньше. — Вот уж действительно, не поджарьтесь.
52
Ночной коммерческий рейс из Дурбана через Йоханнесбург оказался для молодого поколения Питтов самым быстрым способом добраться до Вашингтона. Так что в Национальном аэропорту Рейгана они покидали самолет со слипающимися от усталости глазами. Удивительное дело, но у шагавшей через терминал Саммер ноги хоть и затекли, но от паралича, вызванного кессонкой, не осталось и следа.
Своевременная изоляция в декомпрессионной камере «Александрии» стала для нее спасением. Пока корабль НУПИ спешил от оконечности Мадагаскара в Дурбан, Саммер и Дирк подверглись такому же давлению, как на глубине четырехсот футов. Паралич ноги Саммер тотчас прошел. Медицинская команда корабля постепенно снижала давление в камере, позволяя пузырькам азота выходить из тканей. Когда их выпустили из камеры почти двое суток спустя, Саммер обнаружила, что способна ходить, испытывая лишь легкую остаточную боль.
Поскольку полет мог усугубить симптомы, судовой врач настоял на том, чтобы они не садились в самолет еще в течение суток. К счастью, переход до Дурбана как раз и занял весь этот срок. По выходе из камеры им хватило времени посвятить остальных в то, что удалось сделать на батискафе, осмотреть повреждения и забронировать билеты на рейс домой, после чего пришлось бегом нестись в дурбанский международный аэропорт Кинг-Шака, как только «Александрия» коснулась причала.
Забрав багаж в аэропорту Рейгана, они на такси пересекли летное поле, подъехав к ангару отца. Войдя, убрали вещи и помылись в чердачных апартаментах.
— Как ты думаешь, папа будет против, если мы позаимствуем одну из его машин, чтобы поехать в офис? — поинтересовалась Саммер.
— Он всегда дает нам карт-бланш водить, что захочется, — ответил Дирк и указал на серебристо-бордовый родстер, [28]стоящий у верстака. — В электронном письме перед отъездом на Тихий океан он писал, что как раз поставил этот «Паккард» на колеса. Почему бы не взять его?