Вот после этого я начал усиленно вспоминать, что я знаю про динамит. Я же когда-то историческую программу смотрел про изобретение этой самой первой взрывчатки, которую можно было безопасно использовать в промышленных масштабах. Нет, здесь в девятнадцатом веке то до этого уже были изобретены и другие взрывчатые вещества. Черный порох и нитроглицерин. Однако, порох был не очень эффективен для горных работ. Его же очень много надо было, для произведения достаточно мощного взрыва. Например – одна шашка динамита вполне может заменить собой целую бочку черного пороха. Поэтому и было невыгодно использовать дорогой порох для горных разработок.
Нитроглицерин же был жидкостью, которая взрывалась от малейшего чиха. Поэтому его нельзя было использовать в качестве промышленной и военной взрывчатки. Слишком уж он был нестабилен и опасен для пользователя. Но я то теперь вспомнил, что для создания динамита надо всего лишь смешать нитроглицерин с каким-нибудь абсорбционным материалом, который хорошо впитывает жидкость. И я прекрасно помнил, что в первом динамите Альфреда Нобеля в качестве такого абсорбента использовалась почва под названием кизельгур. В которой содержался диатомит – рыхлые и сцементированные кремнистые отложения, осадочная горная порода, состоявшая более чем на пятьдесят процентов из панцирей диатомей. Так древние мелкие водоросли назывались, имевших панцирь из диоксида кремния. Вроде бы это еще какая-то древняя форма морского планктона была? Тут точно не помню. Впрочем, это и не важно.
Главное, что этот самый кизельгур был отличным абсорбентом. В который очень хорошо впитывался жидкий нитроглицерин. И в итоге – получался динамит. Стабильная и безопасная взрывчатка. Когда я про это все вспомнил, то у меня аж ладони зачесались от предчувствия огромных прибылей. Что мне светят после того, как я запатентую динамит на свое имя. Нет, я уже на моих револьверах, винтовках и патронах начал получать довольно солидные отчисления за мои патенты. Кстати, за этот год ко мне уже обратились немцы и французы. Их армии заинтересовались моими патронами центрального боя. То есть патроны то эти европейские страны будут делать своих конструкций и калибров. Но основной принцип то их работы является сейчас моей интеллектуальной собственностью.
Поэтому я продал немцам и французам права на производство, оставив за собой право получать прибыль с производства всех патронов центрального боя, произведенных во Франции и Германии. Да, плюс еще и в Российской империи уже смогли наладить выпуск оружия и патронов моей конструкции. И мне оттуда также начали поступать платежи по моим патентам. К сожалению, европейцы пока не хотели покупать и производить оружие системы «Кольт-Сноу». А только патроны мои делать начали. И уже под них сами наизобретали винтовки и револьверы.
Но даже все эти доходы меркли перед тем, что я планировал получить от производства динамита. Ведь пока не изобретут новый вид взрывчатки, динамит будет оставаться единственной альтернативой для шахтеров и военных. И его точно будут использовать по всему миру. Да, его же даже в двадцать первом веке еще использовали. Я точно помню, как сам покупал когда-то в магазине Техаса шашки динамита для нашего ковбойского шоу для туристов. Нам тогда надо было показать туристам взрыв телеги с порохом. И вместо пороха взорвали несколько шашек динамита. Так ведь вышло гораздо дешевле.
Поэтому когда я вернулся из той поездки от Джона Саттера. То развил бурную деятельность. Нет сам я не кинулся экспериментировать с опасным для жизни нитроглицерином. Я не такой идиот как Альфред Нобель. Это он самолично методом научного тыка смешивал нитроглицерин и различные типы абсорбентов. Рискуя при этом подорваться в любой момент. Нет, я оставлю опасные эксперименты профессионалам. Ради такого дела я просто нанял химика из итальянских эмигрантов, которого нашел в городе Сакраменто. Этот бедолага там маялся без нормальной работы. Никому здесь в Калифорнии не нужны были химики пока. А химиком он был хорошим. Грамотным.
Его звали Джузеппе Виола. И он мне поведал очень интересную и поучительную историю о краже чужих идей. Оказывается, сам сеньор Виола был когда-то учеником итальянского химика Асканио Собрера. Который в 1847 году синтезировал нитроглицерин. Когда он работал под руководством Теофиля-Жюля Пелуза в Туринском университете. Так вот слушайте дальше! Тот самый Альфред Нобиль недавно украл изобретение Асканио Собреры и запатентовал нитроглицерин на свое имя. После этих слов итальянца у меня окончательно испарились последние крохи стыда за то, что я хочу присвоить себе идею изобретения динамита раньше Альфреда Нобеля. Хрен ему, а не динамит. Этот гад сам ворует идеи у своих коллег, а потом выдает их за свои собственные. И очень неплохо потом на этом зарабатывает. Но теперь патента на динамит Нобелю не видать как собственных ушей. Перетопчется как-нибудь. Экспроприация экспроприаторов. Она такая! Мне эти деньги больше пригодятся. Вот честно. После этого мне даже как-то на душе легче стало. А то ведь иногда меня нет-нет, а все же колола совесть за то, что я беззастенчиво выдаю чужие идеи за свои.