И хотя у истории Башни есть свои восторженные поклонники, она все же не так широко известна моим читателям, как «Противостояние». Иногда на встречах с читателями я прошу людей в зале: кто прочел хотя бы одну из моих книг, поднимите руку. Поскольку они пришли специально, чтобы меня послушать – причем иногда это связано с дополнительными неудобствами и дополнительными расходами: найти, с кем оставить ребенка, заправить свой старенький «седан», – вовсе неудивительно, что большинство из присутствующих поднимают руки. Потом я говорю: а теперь те из вас, кто прочел хотя бы одну книгу из «Темной Башни», оставьте руки поднятыми. И каждый раз получается, что половина рук опускается. Вывод напрашивается сам собой: хотя я столько трудился над Башней за эти тридцать три года между 1970-м и 2003-м, читают ее относительно мало. Но те, кто прочел этот цикл, сразу его полюбили, и я тоже очень его люблю – по крайней мере этой любви хватило, чтобы не отправить Роланда в изгнание, куда отправляются все злосчастные неосуществленные персонажи (вспомните чосеровских пилигримов на пути к Кентербери или героев последнего, незаконченного романа Чарлза Диккенса «Тайна Эдвина Друда»).
Я всегда был уверен (на подсознательном уровне, потому что я что-то не помню, чтобы я специально об этом задумывался), что у меня будет время закончить Башню, и в назначенный час Господь Бог даже пришлет мне музыкальную телеграмму: «Динь-динь-динь / Садись за работу, Стивен / Заканчивай Башню». В каком-то смысле что-то подобное и произошло, хотя это была не музыкальная телеграмма, а контакт первой степени с мини-автобусом «плимут». Но как бы там ни было, я снова засел за работу. Если бы этот фургончик, сбивший меня на дороге, был чуть побольше, если бы удар пришелся не в бок, а в лоб, то все закончилось бы убедительной просьбой к скорбящим не приносить цветов и «семья Кинга благодарит вас за искренние соболезнования». И поиск Роланда так и остался бы незавершенным. Кто-то, может быть, и завершил бы его, но не я.
В общем, в 2001 году – когда я более или менее пришел в себя – я решил, что уже пришло время закончить историю Роланда. Я отложил все остальное и засел за работу над последними тремя томами. Как обычно, я это сделал не столько ради читателей, которые требовали продолжения, сколько ради себя самого.
Сейчас зима 2003-го, и я еще даже не брался за окончательную редактуру двух последних томов, но сами книги уже готовы. Я закончил их прошлым летом. А в промежутке между редакторской доработкой пятого («Волки Кальи») и шестого («Песнь Сюзанны») томов я подумал, что пора бы вернуться к началу и внести исправления в первые книги. Почему? Потому что все семь томов цикла – это не отдельные истории, а части единого длинного повествования, большого романа под названием «Темная Башня», начало которого явно не синхронизировано с окончанием.
Мой подход к редактуре собственных произведений остался прежним. Я знаю, что многие авторы вносят правку «по ходу дела», но мой метод – это стремительный натиск: врываешься в книгу и проносишься сквозь нее на максимально возможной скорости, так чтобы клинок повествования всегда оставался острым – а чтобы он оставался острым, он должен всегда быть в работе, – и при этом стараешься обогнать злейшего из врагов всех писателей, имя которому – сомнение. Когда пересматриваешь свою вещь, сразу же возникает немало вопросов: «Насколько правдоподобны мои герои?», «Интересна ли книга в целом?», «Хорошая это книга или так, ерунда?», «Кого-то это вообще волнует?», «А меня самого это волнует?»
Когда книга закончена, я на время откладываю ее в сторону – такую, какая есть, со всеми недоработками и изъянами – и даю ей отлежаться, дозреть. Через какое-то время – полгода, год, два года, на самом деле это не так уж и важно – я возвращаюсь к отложенной книге, просматриваю ее снова, уже более спокойным (но по-прежнему любящим) взглядом и тогда уже начинаю править. Части «Башни» выходили отдельными книгами, каждая – под своим названием, правил я их отдельно и сумел оценить всю работу в целом, только закончив седьмую книгу, «Темную Башню».
Когда я внимательно перечитал первый том – тот, который у вас в руках, – я понял три очевидные истины. Во-первых, поскольку «Стрелок» был написан очень молодым автором, в нем присутствуют все проблемы, присущие книгам очень молодых авторов. Во-вторых, там есть много неточностей и фальстартов, и особенно – в свете следующих томов[3]. И в-третьих, «Стрелок» даже звучит совершенно не так, как другие книги – честно сказать, его трудно читать. Я слишком часто извинялся за это перед читателями и говорил, что если они продерутся сквозь первый том, они увидят, что уже в «Извлечении троих» история обретает свой истинный голос.
3
Вот только один из примеров: в первой редакции «Стрелка» Фарсон – это название города. Но в следующих книгах оно как-то само собой превратилось в имя человека, мятежника Джона Фарсона, который устроил падение Гилеада, города-государства, где родился и вырос Роланд. – Примеч. авт.