— Самуэль прав, давайте будем честны друг с другом. Я знаю, что не имею права вмешиваться в твою жизнь, ты еще молодой человек, но воспоминания об Эстер лишили меня разума. Она была моей дочерью, и я никогда не оправлюсь от потери.
— Эстер была моей женой, матерью Самуэля. Как вы могли подумать, что я ее забыл? Да я каждый день молю за нее Бога, и знаю, что после смерти соединюсь с ней навеки. Я никогда не предам ее, никогда.
— Дедушка, ну почему ты так рассердился из-за того, что Мари прогулялась под ручку с папой? Вот меня это совсем не смущает, ведь это не значит, что он разлюбил маму. Отец любил маму, сестру и брата и будет любить их всегда. Никто не сможет заменить маму, никто. И отец никогда так не поступит.
— Да, это так, — заверил Исаак.
— Мне жаль, очень жаль, что я стал причиной этого недопонимания, я... знаю, что не имею права тебя упрекать, но видеть под руку с тобой женщину, это как... как будто ты предал Эстер.
— Но я так не поступил. Я лишь прогуливался с другом, ничего более. Я не солгал относительно Мари. Она хорошая женщина, приятная и искренняя, с которой жизнь обошлась неласково. Ее отец заболел, когда она была еще маленькой, и ей пришлось заботиться о нем и своем младшем брате, пока мать зарабатывала на пропитание для всей семьи. К несчастью, брат подхватил лихорадку и умер через несколько месяцев после отца. Она не хотела бросать мать на произвол судьбы и отказала нескольким ухажерам. Она честно зарабатывает на жизнь шитьем, а ее мать печет пироги и продает их в своем квартале. Их не в чем упрекнуть, и уж тем более мне. По правде говоря, мы время от времени встречаемся, чтобы прогуляться вместе и поговорить о несчастьях, которые выпали на нашу долю, но мы оба знаем, что будущего у нас нет, моя жизнь — в Санкт-Петербурге, а ее — в Париже, но мы всё равно наслаждаемся тем временем, что проводим вместе. Должны ли мы этого стыдиться?
— Разумеется, нет! — воскликнул Самуэль, прежде чем дед успел что-то ответить.
— Ты прав. Иногда дурное — только в глазах смотрящих, а не в тех, на кого смотрят. Прости меня, и ты тоже прости, Самуэль.
На следующий день Самуэль объявил, что собирается вместе с отцом пойти в гости к Мари и попробовать яблочный пирог, который она ему обещала. Элиас извинился, что не может пойти вместе с ними, однако проводил их с большой сердечностью, пожелав хорошо провести вечер.
Мансарда, которую Мари делила со своей матерью, была маленькой, но чистой и опрятной; здесь упоительно пахло яблоками.
Женщины прилагали все усилия, чтобы Исаак и Самуэль чувствовали себя как дома, а когда настал вечер, они простились и пообещали снова встретиться.
Элиас встретил их, поинтересовавшись, как всё прошло, и Самуэль успокоился, поскольку дедушка вел себя совершенно обычно.
Со временем он привязался к Мари, с которой они встречались каждое лето, и даже дедушка Элиас в конце концов принял ее с радушием, поскольку она не пыталась получить больше того, что ей могли дать, хотя Самуэль всегда подозревал, что дедушкина оборона дрогнула, потому что Мари умела читать, более того, тоже выказывала симпатию к тем, кто выступал за эмансипацию людей вроде нее. Дедушка Элиас ценил и одежду, которую Мари неплохо шила в мастерской месье Мартеля.
На исходе лета Исаак и Самуэль вернулись в Санкт-Петербург, нагруженные баулами с шубами дедушки Элиаса и огромным количеством модных нарядов, сшитых Мари. Исаак не сомневался, что при содействии графини Екатерины сможет продать все это придворным дамам по самой высокой цене.
Ни Исаак, ни Самуэль даже не помышляли о том, чтобы найти другое жилье, несмотря на то, что их комнатка в доме вдовы Карловой была совсем маленькой. Раиса и ее сестра Алина относились к ним, как к родным.
Раиса спустила с чердака две старые кровати, еще в хорошем состоянии, чтобы заменить ту, на которой до сих пор спали отец с сыном.
— Пора Самуэлю спать в собственной постели — сказала она однажды, попросив Исаака сопроводить ее на чердак.
А Алине пришло в голову, что мальчик может заниматься в гостиной, которая до ужина совершенно пустует, поскольку обе женщины предпочитали тепло кухни.
— Когда Андрей отсюда съедет, вы сможете перебраться в его комнату, — пообещала Раиса.
Но Андрей, похоже, не собирался покидать пансион. Он закончил курс ботаники и зарабатывал, помогая разбирать книги в университетской библиотеке. Платили ему мало, едва хватало на независимую от отца жизнь, который гордился сыном.
Самулю нравился Андрей, когда никто не слышал, они разговаривали о политике. Самуэль очень скоро открыл, что студент — горячий последователь марксистской теории, хотя сам не осмеливался признаться, что читал коммунистический Манифест.