Гевин старался не смотреть ей в глаза.
– Усталость, вероятно. Все пройдет.
– Я всегда учила тебя, что лучше не лгать мне. – Кэролайн неодобрительно нахмурилась. – Мы не разговаривали с того дня, как уехала мисс Мельбурн.
– Нам нет нужды говорить о ней сейчас. Я знаю, что вы думаете на этот счет.
– А я уверена, ты об этом и понятия не имеешь.
Его тетушка никогда не уйдет, пока не выскажет все, что накопилось у нее на душе; это Гевин очень быстро усвоил, но раз уж Кира никогда не будет его женой, он мог позволить себе горевать о своей утрате в одиночестве. Сейчас он чувствовал, что должен выпить еще...
Пройдя по зеленому пушистому ковру к небольшой горке, Гевин достал новый бокал, налил на палец бренди и повернулся к тете Кэролайн.
– Налакался? – Ее голос был не менее резким, чем выражение лица.
– Я готов выслушать ваше мнение.
– Я вижу. Ну хорошо. Так вот, когда Джеймс привез мисс Мельбурн в Норфилд, я была потрясена и, разумеется, не одобряла ее скандальную репутацию. Она не любила моего сына, и он не любил ее.
– Это правда.
– Джеймс счастлив, угождая другим, отдавая всего себя своему делу. Его репутация как священника, так же как и репутация жены, которую он выберет, должна быть безукоризненна.
– Согласен.
– У Джеймса не такая сильная натура, как у тебя, и довольно нежное сердце. Если бы он женился на мисс Мельбурн, то очень скоро узнал бы, и очень жестоким способом, что общество не умеет ни понимать, ни прощать. Его стали бы сторониться, избегать его проповедей, и твой кузен был бы просто убит.
– Вероятно, да. – Гевин глотнул бренди и посмотрел на тетушку мутным взглядом.
– С другой стороны, ты мог бы выдержать любопытные взгляды и пренебрежительное отношение, которое вызовет женитьба на такой женщине.
Только потому, что он любит ее. Если бы не проклятое наследие Даггетов, которое в конце концов принесло бы им обоим позор и страдания, он бы умолял ее сегодня же обвенчаться с ним. Но он все же должен думать о своей семье.
– Тетя Кэролайн, я ценю ваши чувства, но было бы несправедливо заставлять вас еще раз переживать скандал.
– Чепуха! Разумеется, мне могут не нравиться подобные обстоятельства, но чтобы видеть тебя счастливым, я сотню раз пережила бы их.
– Правда? – Гевин был приятно удивлен. Возможно, тетя больше не вспоминает об ужасных поступках его отца. – Это очень гуманно с вашей стороны, но я все равно не женюсь на мисс Мельбурн.
– Почему нет? Она любит тебя.
Она говорила, как если бы... Нет, это невозможно.
– Вы действительно хотите, чтобы я женился на ней по этой причине? Не потому, что я обесчестил ее?
Тетя улыбнулась:
– Я видела, как ты целовал ее. Нельзя ошибиться в том, как ты смотрел на нее, когда она уходила из гостиной в то утро. Я думаю, ты любишь ее, и в самом деле хочу, чтобы ты женился на ней.
Теперь Гевин верил, что действительно мог быть счастлив с Кирой, если бы проклятие Даггетов позволило это. Но...
– Ну так что? – настаивала Кэролайн.
Он нахмурился.
– То есть?
– Ты любишь ее?
Гевин вздохнул. Теперь уж что толку бороться с правдой и хранить секреты?
– Да. Тетя Кэролайн просияла.
– И ты уже сказал ей это?
– Нет. Я несколько раз пытался встретиться с ней, но она не хочет меня видеть.
Тетушка на мгновение задумалась.
– Полагаю, мне не следовало говорить ей, что ты намеренно старался соблазнить ее, чтобы заставить разорвать их с Джеймсом помолвку.
– Что?
У Гевина словно оборвалось сердце. Неудивительно, что Кира отвергала все его попытки. Признание тети Кэролайн вбило последний гвоздь в гроб их любви.
Вздохнув, Гевин закрыл глаза.
– Зачем вы рассказали ей?
– Я пыталась извиниться – она помогла вернуть Джеймса домой, разорвав их помолвку. У многих женщин не хватило бы смелости пожертвовать своей репутацией и видами на будущее во имя любви.
Кэролайн была права, и Гевин почувствовал себя еще ужаснее перед лицом правды. А чем он пожертвовал ради любви?
Ничем.
Неудивительно, что Кира спрашивала, где его сердце. Она знала, что он не слушает его.
– С того самого дня, как вы рассказали ей это, Кира отказывается разговаривать со мной, – печально заметил он.
Кэролайн нахмурилась.
– Продолжай пытаться. Она смягчится. Правда, это может потребовать от тебя больше, чем коробку конфет или извинения.
– Бог свидетель, я и должен ей гораздо больше, – признался Гевин.
– Это точно, но ты ведь умный человек. Ты найдешь способ.
Гевин бросил рассеянный взгляд на белый лепной потолок. Он совсем не чувствовал себя умным, а вот Кира... Как женщина, на семь лет моложе его и почти без всякого жизненного опыта, могла понять нечто столь сложное, как любовь, когда он сам этого не смог?