«Теперь, если эти обстоятельства всплывут, все, кто меня знает, решат, что я идиотка, раз не заметила этого раньше», — думала Тара. Она знала, что и мама, и папа, и Стелла, и Холли обожают веселого Финна. Теперь же они все, как один, не захотят, чтобы Тара связывала свою жизнь с алкоголиком.
В офисный отсек Тары заглянул Аарон.
— Тара, здесь Скотт Ирвинг. Он будет выступать в конференц-зале. Пойдешь?
— Да, — моментально ответила Тара.
Скотт Ирвинг был одним из любимцев Аарона — талантливым молодым автором, которого переманили с телеканала конкурентов. Обычно Тара испытывала ревность, когда Аарон вводил в коллектив сценаристов нового молодого автора, но сегодня была слишком озабочена своими проблемами.
Тара прошла вслед за Аароном в конференц-зал по коридору, застланному серым ковром. В их коллективе авторов царила доброжелательная атмосфера, располагавшая к спокойной работе. Но Тара теперь была во власти размышлений. «Не может быть, чтобы Финн оказался алкоголиком, — думала она. — Ведь другие люди заметили бы это, не так ли? Тогда бы он был не в состоянии выполнять свою работу. А если бы он напился на работе, то его коллеги позвонили бы мне».
«Я слишком переживаю, — решила она наконец. — Ни с того ни с сего люди алкоголиками не становятся».
В конференц-зале исполнительный продюсер, прозванный за глаза Годзиллой за рост и могучую фигуру, открывал шампанское. Торжество оказалось тройным — высокий рейтинг, визит ирландской звезды комедийного кино, чья слава постепенно клонилась к закату, и представление коллективу сценаристов нового автора — Скотта Ирвинга с Ти-ви-222. Небольшой конференц-зал с трудом вмещал всех желающих. Добродушный смех перемежался шутками за спиной Годзиллы, которого в коллективе недолюбливали. Придумывание шуток над ним было своего рода своеобразным видом спорта. Так, он все еще не нашел, кто поставил ему на телефон вместо прежней мелодии крики имитирующих оргазм артисток, какими озвучивают порно. До сих пор по части шуток над Годзиллой лидировал Ральф, но сейчас Томми, кажется, задумал что-то ужасное с офисным креслом Годзиллы и суперклеем.
Радуясь возможности расслабиться, Тара прислонилась к стене рядом с Изадорой.
— Красавец, не так ли? — произнесла Изадора, кивая в сторону незнакомого ей худого молодого человека ростом выше Аарона. — Мне всегда нравился байроновский типаж.
Тара подняла взгляд и не смогла не признать, что новый сценарист был полон очарования, которое вполне позволило бы ему занять место и по другую сторону камеры. Черные как смоль волосы, бледное лицо и легкая щетина делали его похожим на героев Энн Райс.[9]
— По-моему, на таком лице особенно видны муки творчества, — заметила Изадора.
— Ты неисправима, — сказала Тара. — А что случилось с великолепным Майклом?
— Я выжила его, — ответила Изадора, не сводя глаз со Скотта. — Мне хватило для этого трех недель.
Тара, не сдержавшись, рассмеялась.
Глава 20
До празднования юбилея свадьбы родителей оставалось еще три дня, когда Холли решила устроить собственную вечеринку в честь своего дня рождения, пригласив на нее только Тома. Кенни же предлагал устроить вечеринку в четверг, в день рождения Тома, которому исполнялся тридцать один год, а не в пятницу, как планировала Холли.
— Возможно, он что-то уже задумал — может, хочет встретиться с друзьями, — нерешительно сказала Холли, когда Джоан и Кенни начали обсуждать, каким образом заманить Тома в паб, располагавшийся внизу, чтобы потом, уже дома, устроить ему сюрприз в виде неожиданного ужина.
— Но его друзья — мы! — ответила Джоан абсолютно уверенным тоном. — Ведь он проводит все свое время с нами.
Так оно и было. Том вместе с неразлучной троицей ходил по уик-эндам в паб, посещал вечера, проходившие в «Пепл москито», — Джоан так обожала эти экспресс-свидания!
— Только представьте: так много мужчин и так мало времени на разговор с каждым, — вздыхала она. — И я притягиваю всех словно человек-магнит.
— Точнее, магнитный человечек, — поправил Кенни. — На холодильник.
У Кенни не ладились отношения с Раулем, и оттого он был сварлив.
Холли нравилось общаться с Томом. С ним она совершенно не чувствовала никакой застенчивости. Когда Кенни и Джоан, а они вообще были очень общительными, вдруг встречали знакомых, непременно начинались бесконечные разговоры. Том больше отмалчивался и лишь иногда немногими словами обменивался с Холли, тоже не принимавшей участия в бурном общении Джоан. «Как это здорово, — думала Холли, — когда у тебя появляется друг, с которым можно спокойно поговорить. Это лучше, чем отсиживаться в сторонке и делать вид, что тебе ужасно интересно».