25 января 1837 года художник А.Н. Мокрицкий, ученик Брюллова, записал следующий эпизод посещения мастерской Пушкиным и В.А. Жуковским: «Весело было смотреть, как они любовались и восхищались его дивными акварельными рисунками, но когда он показал им недавно оконченный рисунок „Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне“, то восторг их выразился криком и смехом <…> Пушкин не мог расстаться с этим рисунком, хохотал до слез и просил Брюллова подарить ему это сокровище; но рисунок принадлежал уже княгине Салтыковой, и Карл Павлович, уверяя его, что не может отдать, обещал нарисовать ему другой…» Этого не произошло, потому что через четыре дня произошла самая знаменитая в российской истории дуэль.
К.П. Брюллов был также автором небольшого акварельного и большого парадного портрета Елизаветы, написанного маслом. На первом, исполненном «великим Карлом» в начале 1835 года, светлейшая княгиня представлена в черном, траурном платье на открытой террасе на фоне итальянских далей.
Светлейшая княгиня Е.П. Салтыкова в трауре по мужу. Возможно, Италия — лучшее место для утешения
Итак, в 1837 году Петр Садовников, в отдаленной западной части дачи графини Строгоновой начал строительство «замка Салтыковой». Несмотря на инициированный его петергофским Коттеджем готический стиль, император Николай I не одобрял подобных фасадов в столице, запретив, в частности, Огюсту Монферрану избрать его для собственного дома на Мойке. По этой причине дом появился на Строгоновской даче. Зависимый от прототипа, он в то же время выдает архитектора, не сумевшего полностью освободиться от канонов классической архитектуры. Так, в отличие от императорского Коттеджа, где Адам Менелас спроектировал четыре равнозначных фасада, мы отчетливо видим главный фасад, ориентированный на ворота из пудожского камня, и дорогу, разделившую Строгоновский сад на две части. Ворота представляют две соединенные решеткой четырехугольные тюдоровские же башни с зубцами и четырьмя бойницами.
Главный восточный фасад, как и в Петергофе, имеет три части и абсолютно симметричен. Центр его подчеркнут открытым тамбуром с зубцами и тюдоровской аркой, выложенной из красного кирпича. Другие элементы также заимствованы из английской архитектуры времени Тюдоров, в частности дворца в Хэмптонкурте. Тамбур здания фланкируют две деревянные многоярусные «башни», начинающиеся на уровне второго этажа и чуть напоминающие входы в замки, но более похожие на каминные трубы. Оригинальность композиции Садовникова состоит в постановке башен на колонны, вытесанные из известняка. Башни глухие в нижней части, но два верхних яруса имеют стекла, которые первоначально, возможно, были цветные. Они завершаются крошечными куполами со шпилем. Основание оформлено щитами, мотив которых подхвачен межэтажным поясом.
Несколько других башенок вместе с контрфорсами оформляют углы других фасадов. Этот прием затем аккуратно применен на всех фасадах.
Между башнями и над тамбуром эркер второго этажа. Вся центральная композиция завершается треугольным фронтоном, также напоминающим Коттедж. Два подобных фронтона, чуть меньшие над боковыми частями фасада. Внизу, на первом этаже — большие окна, разделенные на три части. На втором этаже сдвоенные окна. Между ними также оригинальный элемент: неглубокая филенка имитирует стрельчатую арки, над которой щит.
Вид гостиной дома Е.П. Салтыковой. Слева над камином — оружие из коллекции покойного мужа
Южный фасад более живописен. Его правая часть выступает вперед. В центре устроен еще один вход в замок под навесом. В левой части прямоугольный эркер первого этажа служит основанием для балкона с навесом.
Восточный фасад наиболее прост. Мы вновь видим эркер второго этажа под треугольным фронтоном.
Светлейшая княгиня имела достаточное представление о возможностях Петра Садовникова в области интерьера по материнскому кабинету в Марьино. Вероятно, она была недовольна той работой и в 1840 году для отделки интерьеров своего замка пригласила Гаральда Боссе, обладавшего целым рядом преимуществ перед своим коллегой. Он происходил из прибалтийских немцев, был моложе Садовникова (родился в 1812 г.), который никогда не был за границей и подлинной готики не видел, учился в Германии (Дармштаде), а в 1839 году получил звание академика Императорской российской академии художеств.