…Заканчивали уже в темноте, при свете фар. Само собой, в ночь никуда не поехали, – остались ждать утра, отъехав в сторону от места происшествия на пару сотен метров. А утром, едва солнце показалось слева над горизонтом, окрасив узкую полоску атмосферы на востоке в светло-голубой, мертвецы двинулись в путь.
Была половина десятого. Багги ехали быстро, держа скорость не ниже пятнадцати километров в час. Вокруг простиралась хорошо освещённая солнцем равнина (стоит заметить, что общая освещённость марсианского рельефа примерно вдвое меньше, чем безоблачным днём в земной пустыне). Яркий бело-голубой солнечный диск стоял уже высоко, окружённый россыпью ярких-преярких звёзд.
На юг и на запад от оставшегося позади Южного хребта равнина простёрлась на многие сотни километров. На востоке её наискось разрезáл глубокий каньон, тянувшийся от гигантского ударного кратера, что лежал примерно в четырёхстах километрах на юго-востоке, далеко на север. Каньон этот – его мертвецы никак особо не называли, просто: «каньон», и всё – откалывал от Хребта его восточный край, разрезáл за ним восточные предгорья, пустыню, которую мертвецы пересекли позавчера, огибал Ржавые холмы с «верблюжьими горбами» и кратер с ледяным озером.
По прикидкам Сергея, американский корабль должен был сесть западнее каньона и северо-западнее кратера – где-то на этой самой равнине, среди её редких холмов и заметённых песком и пылью низин.
Когда счётчик на панели показал: «150 км», Сергей объявил в рацию:
– Тормозим! Привал!
Багги съехались, встали рядом.
– Доставайте «птичку», товарищи непокойнички! – приказал он Андрею Ильичу с Лёхой, и сам полез за сиденья своего багги, стал там отщёлкивать «лягушки» креплений, что удерживали футляр с гексакоптером.
Мертвецы быстро привели в готовность оба дрона.
– А вы знаете, истинное значение слова «беспилотник»? – вдруг спросил Лёха, убирая пустой футляр на место.
– Ну, и какое же? – улыбнувшись уголком рта, поинтересовался у него Майор.
– Это – живой мужик в состоянии свободного поиска.
– Борода… – Майор махнул рукой, продолжая улыбаться. – Но уточнение, что мужик живой, в кассу. Нам-то с вами уже давно не до пилоток, а!
– Это да, – согласно покивал Андрей Ильич. – Мы считай – готовые монахи. Хоть завтра в Троице-Сергиеву лавру на ПээМЖэ, сразу в схимники…
– Уже и нетленные, – добавил Лёха.
Мертвецы расхохотались. Со стороны это смотрелось несколько зловеще: бледные, с мутнинкой в глазах непокойники исторгают из посиневших ртов приглушённые жидким воздухом кашляющие звуки смеха. Но способных оценить зловещесть этой сцены живых людей рядом не было. Да и быть не могло. А если бы кто вдруг и оказался рядом, то на оценку у него было бы не более двух секунд, после которых он сам бы стал мертвецом, только уже не живым и смеющимся, а самым настоящим, мёртвым-примёртвым.
– Значит так, «святые отцы», – сказал Сергей, отсмеявшись. – Сейчас разъезжаемся. Мы с Майором – на восток, а вы с Лёхой, – он посмотрел на Андрея Ильича, – на запад… Берём по двадцать километров и сворачиваем на юг… Сильно не гоним, – взгляд его упёрся в Лёху. – Скорость: десять, максимум пятнадцать километров. «Птичку» дальше трёх километров от себя не отпускать. Связь – каждые пятнадцать минут, через «птичек».
Лёха, внимательно смотри за дорогой!.. Хоть, от такого афедрона[19], как вчера, и не убережёшься… Всё равно, всякое бывает… Внимательнее будь! – Лёха молча кивнул. – Ильич, – Сергей снова посмотрел на штурмана второй машины, становившегося теперь оператором беспилотника, – береги «птичку»! Она теперь – твои глаза. Что там вокруг – не твоя забота. Лёха – сам себе штурман. Нарезай круги вокруг машины, смотри внимательно. Если понадобится уйти западнее или, наоборот, восточнее – предупреждай!
Все всё поняли? – он серьёзно посмотрел на стоявших возле второго багги мертвецов. Те молча покивали. – Тогда по коням!
Сергей развернулся, обошёл свой багги и уселся в пассажирское кресло. Пристегнулся, взял стоявший между сиденьями чемоданистый пульт управления дроном, положил его себе на колени, щёлкнул тумблер, затем другой. Стоявший на земле в двух шагах от переднего бампера багги гексакоптер зашуршал крупными лопастями, разбросав в стороны облачка быстро оседающей пыли, дёрнулся, выравниваясь, и плавно взлетел. Почти одновременно с этим, взлетел и второй дрон возле второй машины. На водительское место рядом забрался Майор, щёлкнул замком ремней.
19
Афедро́н – (греч.) задний проход, сиречь жопа.
Слово сие довольно редкое. Но встретить его можно порой в самых неожиданных для читателя местах. Так, например, в Священном Писании (в церковно-славянском переводе): «…не у ли разумеваете, яко всяко, еже входит во уста, во чрево вмещается и афедроном исходит?» (Евангелие от Матфея, глава 15, стих 17)
Или вот, у Классика:
Окружён толпой рабов,
С грозным деспотизма взором,
Афедрон ты жирный свой
Подтираешь коленкором.
(А.С. Пушкин, «Ты и я»)
Кстати, некоторые пушкиноведы полагают, что произведение это адресовано было молодым и дерзким Александром Сергеевичем императору Александру I.
Встречается сие презабавное старинное словцо также в «Житии протопопа Аввакума», и у Алексея Толстого в «Хождениях по мукам», и у современных авторов.