Поэтому, видимо, следует подумать о замене ПнО в Вашем сборнике другой повестью. Мы, со своей стороны, предлагаем на выбор наши повести ПкБ (6 а. л.), ДР (7 а. л.) и СоТ (6 а. л.). Они написаны примерно в то же время, когда и УнС, и давно не переиздавались.
С уважением
Тут же на черновике пометка БНа: «7.12.84 — договорились: УнС+ПкБ+(ЧП+НнМ) план 1986 г»
Собираются издавать АБС и в Белоруссии.
Уважаемые Борис Натанович и Аркадий Натанович!
В 1986 году издательство «Юнацтва» планирует переиздание Вашей фантастической повести-сказки «Понедельник начинается в субботу».
Просим подписать договор (4 экз.), заполнить учетную карточку и выписку из паспорта (2 экз.), подготовить 2 идентичных экземпляра рукописи и выслать всё для дальнейшего оформления по адресу: 220 600, г. Минск, проспект Машерова, 11, издательство «Юнацтва», редакция литературы для детей среднего школьного возраста, к. 1203.
Ст. редактор Панизник С. С.
Главный редактор Е. Коршуков
Новые издания и кинофильмы пока что в планах. А вот премьеры двух театральных постановок уже прошли. В Мурманске — ОУПА.
Популярность научно-фантастических произведений бесспорна, а имена Аркадия и Бориса Стругацких считаются у любителей этого жанра в достаточной степени авторитетными. Любое их произведение насыщено необычными ситуациями, парадоксальными совпадениями, что, конечно же, представляет особую сложность при сценическом воплощении.
И вот в Мурманском областном драматическом театре появляется спектакль «Отель „У погибшего альпиниста“», поставленный В. Пази. Уже само решение такой постановки наложило на режиссера вполне определенные трудности: следовать абсолютно точно повести или попытаться создать самостоятельное произведение. Режиссер принял второй вариант.
Спектакль, по сути своей, очень театрален, буквально во всем — и в игре актеров, и в режиссерских приемах. Действующие лица инсценировки откровенно разыгрывают друг друга, а заодно и зрителей.
Уже первая встреча Петера Глебски (А. Рахманов) и хозяина отеля Алека Сневара (засл. арт. РСФСР О. Лелянов) словно предлагает зрителям включиться в игру. Нарочито условны комната погибшего альпиниста, его трубка, портрет. Эти «бесценные» реликвии не раз обыгрываются в ходе действия. Хозяин отеля и его обитатели намеренно разыгрывают друг друга. Стараясь скрасить скуку ничегонеделания, придумывают несуществующий призрак. Пугают друг друга, заранее предвидя результаты.
Все обитатели отеля в достаточной степени экстравагантны в поведении, в облике. И актеры стараются сыграть их с изрядной долей гротеска. Таков Симон Симонэ В. Стоменка. Но этот внешний налет слетает, как шелуха, когда ему приходится принимать серьезные решения. И обнаруживается под личиной шутника личность неординарная.
Из общего ансамбля выделяется своей приземленностью Петер Глебски. По замыслу режиссера он становится эталоном здравого смысла и служебного долга. Он своего рода усредненная модель человека, действия которого изначально запрограммированы окружающей жизнью. Именно из-за него, из-за его запрограммированности и происходит трагедия.
В. Пази использует в спектакле порой чисто кинематографические приемы, соотнося их с театральной условностью. Оригинально решена сцена бала. В рваных движениях танца мечутся по сцене обитатели отеля. И вдруг словно стоп-кадр — они замирают на своих местах. Память Петера фиксирует отдельные моменты, вырванные из происходящего. И опять герои движутся в танце. А Глебски снова и снова анализирует происходящее. На заднем плане пробегают два одинаковых человечка. И трудно понять, кто из них кто. Ибо фантом и живой человек одинаковы не только по облику, но и по своей сути. Тот и другой заранее смоделированы. Только один — всей своей жизнью, второй — волей пришельцев из другого мира.
Проводится параллель между существами из внеземелья, надевшими маски людей, и людьми, которые надели на себя маски по своей воле. Но если пришельцев можно оправдать, то землян остается только пожалеть.
Ведь в сущности так мало разницы между Брюн (Л. Поволоцкая) и Олафом (Л. Ниценко), между Кайсой (Л. Блинова) и Ольгой (засл. арт. РСФСР К. Белова). И актеры справляются со своей задачей, намеренно гиперболизируя необычность своих героев.
Несмотря на нарочито условную ситуацию, режиссер затрагивает и вполне серьезную проблему, проблему ответственности каждого за происходящее.
«Отель „У погибшего альпиниста“» — первая попытка в создании чисто театрального действия, соотнесенного с законами жанра. И она, безусловно, состоялась.
А в Москве, в Центральном детском театре — «Малыш».
Они входили в помещение, устраивались в креслах и замирали в ожидании. Какая она, эта планета? Что ожидает их здесь? Всплески неизвестного свечения, возникающие из ниоткуда клубы дыма, переливающиеся всеми цветами радуги; наконец, голос самой планеты — живой, необычный, еще никем и нигде не слышанный…
Итак, на столичной сцене впервые — фантастика братьев Стругацких. Не фантастическая сказка — подобное уже было, — а фантастика серьезная, принадлежащая перу известных и любимых авторов. «Малыш». И впервые в нашей стране оформление театрального действия решено с помощью совершенно новых средств. Поэтому пусть вам не покажется странным, что сегодня мы расскажем именно о тех, кто помог театру в работе над созданием образа, атмосферы спектакля.
Постановщик — главный режиссер Центрального детского театра Алексей Владимирович Бородин — пригласил молодого композитора Михаила Чекалина, работающего в области электронной музыки, звукорежиссера Игоря Замараева, художника-дизайнера Сергея Дорохина и студента физфака МГУ Дмитрия Чекалина, которые совместно с художником Стасом Бенедиктовым взяли на себя оформление спектакля.
— Фантастика — жанр для театра чрезвычайно сложный, — говорит Михаил Чекалин. — Если кинематограф располагает массой видеосредств, трюков, возможностей для создания зрительного образа, то театр — это действо, совершающееся непосредственно в присутствии зрителя, и «обмануть» здесь куда труднее. Поэтому вместе с главным режиссером мы решились на эксперимент…
Михаила Чекалина и Сергея Дорохина уже давно связывает идея изучения комплексного восприятия зрительного и слухового ряда, его воздействия на человека. И работа над постановкой «Малыша» дала им возможность продемонстрировать полученные результаты.
— Мы постарались создать даже не столько оформление, сколько, если можно так выразиться, среду обитания актеров и зрителей, — продолжает Михаил. — Пьеса — очень «текстовая», и нам нужно было как можно более ярко выразить в этой среде фантастичность происходящего. Я, как композитор, воспользовался для этого созданием фонограммы, записанной совместно с Игорем Замараевым при помощи сложной электронной аппаратуры, преломляющей, например, живой человеческий голос, придающей ему массу необычных оттенков. Вводил в звуковой ряд спектакля, помимо традиционно звучащих мелодий, приемы, способствующие возникновению опять-таки единой аудиосреды. А задумывалось всё это в тесной связи со световыми и цветовыми эффектами. То есть с видеосредой.
Сейчас на сцене (особенно эстрадной) никого не удивишь дымами и лазерами. Но вот цветокинетической установки, подобной той, которую собрали и использовали в «Малыше» Сергей Дорохин и Дмитрий Чекалин, вы не увидите нигде. Да и принцип использования лазеров и дымов в спектакле совершенно отличается от эстрадного. Все внешние эффекты здесь органично сливаются с драматургией, режиссурой и образом спектакля.
— Спектакль адресован главным образом детям, подросткам, — продолжает Чекалин. — А ведь они очень чутки к любой фальши, натяжкам. Подростку можно сто раз повторить, что он находится в космосе, но пока он не почувствует этого, успеха не будет. Синтез «космической» музыки и цветокинетики помог нам избежать рисования космоса на картоне и холстине.