На вечеринке почти все лица знакомые. У входа в бар уже собрались пираньи-папарацци, и Кросси мысленно вздыхает, потому что ни один консилер на свете, ни даже строительная штукатурка не скроют пугающе темные круги под её глазами.
Внутри к ней подходят люди, которых Кросси знает не первый год. Подходят и те, кого бы она знать не желала, но работа обязывает. Среди моделей, дизайнеров, и прочих светских птиц затесались воротилы крупного бизнеса. Сильные мира сего. Спонсоры. Люди, способные по щелчку пальцев захлопнуть перед неё все двери или вымостить слитками золота дорожку в рай.
С налаживанием коммуникаций у Кросси всегда было всё отлично. И с минетом, без сомнений, тоже.
В самый разгар веселья она стояла на коленях в одной из кабинок мужской уборной и молила Господа Бога о том, чтобы человек-чье-имя-нельзя-называть-вслух поскорее кончил.
Спустя несколько минут её молитвы были услышаны.
— Хорошая девочка, — большая лапища гладила Кросси по щеке, в чужом голосе не к месту скользили отеческие нотки. Впрочем, в отцы он ей и годился. Сколько ему вообще? Лет 40-45? Счастливый семьянин. Без пяти минут сенатор. Скорострел.
— На этих выходных увидеться не получится. Я буду в отъезде. Но, чтобы ты не расстраивалась, пришлю достойный подарок.
— Всё в порядке. Не беспокойся обо мне.
— Сегодня я тоже не смогу с тобой задержаться.
Он застегивает ширинку и уходит первый. Кросси выбирается из кабинки, полощит рот и садится на мраморный подоконник. Ей хочется курить. Пустая пачка ментоловых мальборо посылает её на три буквы, и Кросси так расстраивается, что ей уже абсолютно безразлично буквально всё на свете. Например, ей до звезды, что она находится в мужском туалете и у неё размазался макияж.
Или, что мужчина, с которым она встречалась, женат. Нет. «Встречалась» звучит как-то неправильно. Сотрудничала. Обычные товарно-денежные отношения. Не он, так кто-то другой.
— Ну и сука же ты, — красным когтем Кросси ткнула в своё отражение и обвела круг. Мерзкий скрежет. Но я она ничего не ощущала.
— Какой сервис, — сбоку подошёл какой-то мужчина, что провернул ручки крана до упора. — Они наняли шлюху и поставили в уборной?
Если бы каждая шлюха так много зарабатывала, нашу прекрасную страну захлестнул бы очередной кризис. Миллионы счастливых шлюх. Миллионы раздавленных брокеров.
Вода холодными струями обжигала лицо нахального говнюка. Эту же воду он принялся пить, как сумасшедший с похмельем. Кросси окинула его внимательным взглядом. Он на неё не смотрел, просто засунул под кран сразу всю голову и, постояв так несколько секунд, перекрыл воду. В уборной резко стало очень тихо. Только тяжёлые капли громко стекали с морды этого человека на пол, они впитывались в его воротник, образуя сплошное пятно. Где-то Кросси уже видела его: эти рубцы на подбородке, шрам на брови, холодный кристаллический взгляд.
Он тряхнул головой пару раз, затем провёл ладонью по лицу и медленно обернулся к Кросси. Он отвёл сигарету в сторону, а другой рукой взялся за подол её платья и резко наклонился, прижимая ткань к своему лицу, стирая влагу.
— Так себе из тебя полотенце, — сказал он, поднимая на неё пустой взгляд.
Чёрные глаза Кросси округляются. Джанне хватил бы сердечный приступ. А Кросси охватывает раздражение, больше похожее на изжогу.
— Это «полотенце», — я подбирает влажный подол: тонкая ткань делается прозрачной и липнет к её пальцам пленкой, — стоит десять кусков, грязная ты свинья.
Они встретились взглядами. В Кросси ни грамма сна, желания и энергии, чтобы закатывать скандал. Она слезла с мраморной столешницы, тогда они оба стали почти одного роста, чтобы играть друг с другом в гляделки, не заламывая шею.
А потом... её внимание привлекла сигарета. Хреновая компенсация за ущерб, но Кросси выхватила её из чужих пальцев и поймала краем рта. Это меньшее, что этот говнюк может для неё сделать.
Первая затяжка приносит успокоение. Вторая — возвращает интерес к происходящему за пределами тёмной уборной.
— А насчет сервиса... — она снова втянула в себя дым.
Бритвенно-острые скулы этого гада выглядили угрожающе. Прикоснись — оставят порез — так подумала Кросси, когда выдохнула дым в его сторону.
— У тебя нет таких денег, чтобы я хотя бы на член твой взглянула, — весело усмехнувшись, она щелчком отправила окурок в раковину. — Бывай.
Поставив точку в обмене любезностями, Кросси вышла из уборной, чтобы вернуться в гущу событий. Не хотелось уезжать, не застав представление. Хозяйка вечеринки пообещала, что сегодня для них сыграют какие-то крутые ребята. Сказала, о них ещё мало кто слышал, но потенциала хватит, чтобы в ближайшем будущем собирать стадионы.
А может, Кросси просто хотела трахнуть кого-нибудь из группы.
Может, одно не исключало другое.
— Домна, что с платьем? — Наоми вопросительно вскидывает бровь.
Кросси подошла и отпила коктейль из ее бокала. Там было что-то сладкое. Слишком мало алкоголя.
— Форс-мажор, — отмахнулась Кросси, опуская детали. — Выступление скоро начнётся?
— Вот-вот должны. Ждут кого-то из группы.
— Есть сигарета?
Гаснет свет. Толпа поднимает одобрительный гул. Шоу начинается.