Протоколы и схемы ДТП составлены безупречно. Не подкопаешься. Но вот фотографии, на которых зафиксированы следы от воздействия транспортного средства на «Тойоту», какие-то очень уж странные. Во-первых, их местоположение совпадает, что на одной, что на другой «Тойоте». А, во-вторых, что уж очень подозрительно: геометрические размеры и геометрическая конфигурация вмятин схожи, как близнецы-братья. Разнятся они только по размерам. А вот масштаб на фотографиях отсутствует. Значит, либо масштаб не приложили умышленно, либо случайно сфотографировали в разных масштабах, либо повреждения оставлены разными частями деталей следообразующего объекта. Больше, несмотря на все старания, юрист из этих материалов ничего выжать не смог. Но зерно сомнения посеяно.
И тогда профессионалу приходит в голову гениальная мысль: а не было ли в других страховых компаниях аналогичных случаев? Последовали запросы. Юриста ответы шокировали: ещё в шести страховых компаниях, под разными государственными номерами, фигурировали одного и того же цвета ещё шесть «Тойот». При этом имелись фотографии следа от одной и той же детали, сфотографированной в разном масштабе.
Юрист идёт к руководству своей страховой компании, рассказывает о своих сомнениях, настаивая на том, что в действиях лиц, получивших страховку, имеются признаки состава преступления: мошенничество. Чтобы изобличить нечистых на руку «потерпевших», необходимо назначить транспортно-трасологическую экспертизу. Прокуратура с доводами юриста страховой компании согласилась, и по факту мошенничества возбудила уголовное дело.
Судебно экспертное учреждение. Восемь материалов по ДТП. Те же фотографии. По следам, которые зафиксированы фотоаппаратом, эксперту необходимо определить: идентичны ли эти следы на фотографиях друг другу?
Кабинет эксперта-автотехника В.А. Ярошинского. Восемь фотографий со следами контактного взаимодействия одного автомобиля с другим. Только во всех восьми случаях удивительная избирательность: все фотографии на восьми автомобилях – следовоспринимающие. И ни одной фотографии деталей тех автомобилей, которые наносили эти следы. Хотя владельцы этих автомобилей известны. То есть, говоря языком криминалиста, в наличии имелись следы следовоспринимающего объекта, но не было фотографии деталей следообразующего объекта, который оставил этот след.
Восемь фотографий со следами в восьми материалах. Внешне по размерам следы отличаются друг от друга. Но это результат того, что фотографии делались в разном масштабе. Важно не это, и даже не те общие признаки, которые в них отобразились, хотя и их роль существенна. Важно то, что те, кто эти фотографии делал, настолько были уверены в своей безнаказанности, что поленились даже сделать снимки пусть и одних и тех же следов, но в разное время и хотя бы под разным углом. Короче, снимок следов с одного и того же автомобиля по первому ДТП был перекопирован в последующие. Можно бы было говорить о случайном стечении обстоятельств, если бы не одинаковое положение этих следов в плоскости, местоположение освещённостей и теней, а также отдельных частных признаков в следе. Он напоминал собой прямоугольник с характерным местоположением углов и других признаков, которые со всей очевидностью говорили, что следы на объектах А, В, С и так далее – близнецы-братья.
С этим категорическим выводом дело ушло в суд. Казалось бы, всё ясно. Дело оставалось за обвинительным приговором. Но неожиданно и для следователя, и для суда, адвокат, защищающий интересы Макивчука, потребовал вызова эксперта в суд. Конечно, адвоката и подсудимых можно понять: «надои» со страховых компаний составили ни много, ни мало, полтора миллиона рублей. За такой «труд» нужно не только отвечать перед законом, получать наказание, но и возвращать причинённый материальный ущерб.
Забавно было наблюдать, как на скамейке, тесно прижавшись, друг к другу, сидели восемь подсудимых, а напротив них за прямоугольным столом, по обе его стороны, восемь адвокатов, защищающих интересы подзащитных. Многие адвокаты понимали: песенка их подзащитных спета. И кроме обвинительного приговора ловить нечего. Если и можно было хоть что-то извлечь из материалов дела для защиты подсудимых, так это смягчающие обстоятельства. Поэтому большинство адвокатов откровенно скучали: одни подрёмывали, другие машинально чертили на листах бумаги какие-то замысловатые линии. И только один адвокат, высокий, поджарый, с седеющими висками, яростно защищал организатора и вдохновителя «доильного агрегата» Макивчука. Он с таким жаром приводил аргументы невиновности своего подзащитного, что, казалось, ещё миг, и он бросится с кулаками и на судью, и на прокурора, и особенно на эксперта. Среди тех, кто находился в зале судебного заседания, были такие, кто знал адвоката. На их лицах отражалось удивление, и недоумение. Некоторые периодически шушукались между собой. Оказывается, этот неистовый адвокат в прошлом работал прокурором. С таким же неистовством в своё время он отвергал всякую «адвокатскую лабуду» о невиновности обвиняемого. И вот теперь, спустя непродолжительное время, почему-то «перековался».
- Хорошо же ему заплатили!- прошептал на ухо один из присутствующих в зале другому. Шепот был насколько отчетливо слышен, что адвокат зыркнул глазами на шептуна, отчего тот как-то сразу вжался в сиденье стула и замолчал. Адвокат, словно не слышал этого шёпота, продолжил.
- Так вот, уважаемый суд! Я хочу акцентировать ваше внимание на тот вопиющий факт, что эксперт Ярошинский сделал заключение по фотографии. А насколько я располагаю информацией, он не имеет квалификации судебного эксперта по фототехнической экспертизе.
- Это так, Виктор Александрович?- спросила судья.
- Да,- ответил эксперт
- Вот,- торжествующе поднял указательный палец вверх адвокат.
На лицах подсудимых засияли улыбки.
- Только,- перебил защитника эксперт,- уважаемый адвокат не научился дослушивать оппонента до конца. Ему было выгодно сказать «А», забыв о существовании следующей буквы алфавита. Уважаемый адвокат умышленно или по незнанию искажает факты. Всё дело в том, уважаемый суд, что если бы уважаемый адвокат внимательно читал список литературы, которая использовалась при даче заключения, он бы увидел, что там указана методика транспортно-трасологического исследования. То есть, следа от детали транспортного средства, а не фотографии, на что упирает адвокат. Я исследовал не фотографию, а восемь следов, сфотографированных с восьми объектов, то есть, машин. И это уже не фототехническая экспертиза, а транспортно-трасологическая.
Улыбки на лицах подзащитных погасли.
- Всё равно верить этому заключению нельзя, как и эксперту. Вы посмотрите, как он безграмотно составил заключение. Слово трасология пишет с одним «с».
В среде подсудимых снова началось оживление. А Макивчук, наклонившись к уху Махова, прошептал:
- Молодец, адвокат! Как он этого эксперта, а?
Макивчук торжествовал.
- А это слово и пишется с одним «с»,- ответил эксперт, потому что сама наука так и называется. «Трасология» пишется с одним «с», поскольку происходит от французского слова “tras”, что в переводе на русский означает след. Это наука о следах. Ещё раз заявляю, что я изучал не фотографию, а следы, зафиксированные фотоаппаратом. И на основании всестороннего, полного, объективного, раздельного, а затем сравнительного исследования пришёл к категорическому выводу: следы на фотографиях 1-8 исследуемых объектов, несмотря на то, что изображены в разных масштабах, идентичны и сняты с одного и того же объекта.
После бурных прений судья ушла в совещательную комнату. А потом был вынесен вердикт: обвинительный приговор. Неистовый адвокат его даже не обжаловал.