Здравствуй, новый день! Да здравствуй, понедельник!!
(Во рту, конечно, не то что поцелуй реминисцирует – батальон драных кошек нагадил.)
Дзрр-дзрр!..
Полдесятого, однако. Ну никогда, черти, не дадут покоя – сейчас бы ещё полчасика, а лучше часок. Но я обречён: ещё миг, другой – и разбросанные члены вошли в свой калибр, подобравшись для меткого броска к телефону: работа – превыше всего!
Дзрр-дзрр!..
– Слушаю вас. – Умильная, интеллигентская сочность моего баритона (со сна требующая определённой подготовки) не оставляет повода усомниться в том, что на этом конце провода – солидный офис и топ-менеджер в подтяжках. (А на этом-то конце провода, хи-хи, съёмная квартира и голый потягивающийся прохиндей с торчащим пенисом!)
– «Новые горизонты»? – окает провинциальная усердная секретарша. – Владимирский облпотребсоюз беспокоит. Мы давеча заклёпки для Коврова у вас брали, ну, прищепки ваши – девятка там или как она, так мне – ой, чтой-то тут понаписали, ой – дескать, ручей какой-то пришлось растачивать, а то по широте не подходють, а те, которые подходють – так якобы пережимають, а те, что не пережимають, те совсем подрезають – дак вся ночная колбаса и попадала, прям чэпэ, честное слово!
Вот те на. Я уже качаюсь на кожаном кресле, скрестив на столе ноги (любимая рабочая поза). Кстати: очень жарко голой заднице. Глубоко, сочно зеваю.
– Так почто ж растачивали-то – у них, поди, не девятка идёт, а семёрка, по всему видать, – говорю построже. Из самой глубины души зреет уже глухая неприязнь к собеседнице.
– Ой, не знаю, батюшка мой, не знаю. Полгорода без колбасы осталось… Не знаю.
– Уважаемая э-э-э… – листаю клиентскую тетрадь, – Катерина Михайловна, прежде чем что-либо заказывать, следует выяснить у клиента точный типоразмер. Теперь нам, заметьте – на-а-ам, не вам – не остаётся ничего, кроме как скорейшим образом осуществить возврат. Будьте добры, телефончик главного инженера Ковровского мясокомбината… – и тем местом, которым мне жарко, чую ещё и тупое недоверие на том конце провода. Потому добавляю елейно: – Ваш интерес строжайше соблюдётся…
(…а вот уж хренушки – облпотребсоюзы и прочие госконторы должны больше отдыхать. Не увидишь ты, Хавронья Михална, ни копейки больше с твоего Коврова.)
Так-с, а почём мы во Владимир-то отпускаем? – смотрю в талмуд с ценой производителя. И уже бойко так посвистываю: однако, два конца!..
Я не терплю мелкого провинциального жульничества. Без стула, с кошками во рту, в чём мать родила и, извиняюсь, с полным мочевым пузырём – отзываюсь я на беду ковровского работяги, у которого вечером не будет даже колбаски на столе…
Быстрей звонить в Ковров!
– Василий Степаныч, наслышан о ваших неприятностях, завтра же всё меняем!.. Кто – мы? Дело в том, что мы-то как раз и есть непосредственные производители, ООО «Концерн „Новые горизонты“» … А потребсоюз – забудьте! Если они семёрки от девятки не могут отличить… Кстати, почём они вам поставляли? Сколько?!! Да я пятьдесят рублей скину, и ещё, Василий Степаныч, полагается вам, лично вам, понимаете? – премия, рублей пятнадцать за тысячу… Не поймут? Дак мы конфиденциально – всё ж какая прибавка к жалованью… Да вы не смейтесь, я же вам телеграфом буду отправлять!.. А вот ручеёчек-то вы зря растачивали – теперь скрепочка там гулять будет. Ну, не беда – мы вам пожёстче, пожёстче её в следующий раз…
Нет, правда, вот вдруг с утра хорошее настроение – и уж гордость распирает, что можешь-таки влиять на кой-какие события.
…ой, ой, ой! Да как же это я, дорогой читатель, за всё время знакомства нашего таки и не представился в плане, скажем, профессиональном – и вынужден сделать это сейчас, с прилипшим уже к креслу седалищем! К вашим услугам – Роман Дормидовский, Роман Перекатипольский, Роман, так сказать, Краснобаев – единственный руководитель и исполнительный работник вышеупомянутого концерна, его президент, ген. директор, гл. бухгалтер, менеджер, кассир…
Мне достаточно нетрудно совмещать все эти должности, поскольку означенной организации не существует в природе. «Новые горизонты» – некий светлый абстрактный образ, призванный навеять благородные ассоциации в тугих, невегетарианских головах ответработников мясокомбинатов – инженеров, механиков, снабженцев. Непосредственные же поставки осуществляются с различных помоек… То есть не в общепринятом же смысле с помоек – этого ещё не хватало!.. Столь трогательное и справедливое определение пристало к организациям, имеющим лишь печать и расчётный счёт, да ещё директора – как правило, пьющего, а лучше мёртвого. Подобные конторы, призрачные оазисы в зыбкосыпучей (или сыпкозыбучей?) пустыне официального налогообложения, попринимают откуда ни попадя в свои подслеповатые чахоточные поры углекислый безналичный газ… повыпускают уже, однако, кислород (воздух, лавэ!) – а через пару месяцев и вовсе растворятся, будто их и не было. Пресыщенные файлы Учётной палаты вспухли от названий: «ДорСнабАвтоТрейд», «Регионмолинвест», «Турингорпищепром»…
Но не буду уж излагать все секреты, тем более что вовсе никакие это не секреты: кто в курсе – так и лучше меня, кто нет – так и ни к чему, а к нашей главной песне вся эта унылая и пресная кухня имеет отношение весьма и весьма опосредованное.
А что за прищепки такие, из-за которых колбаса-то падает?.. Тут опять нам приходится извиняться перед читателем – за неграмотность техперсонала. Субъект моей скромной деятельности имеет название определённое – вполне звучное, сочное, клёпкое, а потому и функционально соответствующее: клипсы. (Да не пугайтесь – не те, что в ухо вставляются, хоть кое-какая аналогия и налицо.)
Вот выползает из набивочного шприца такой безликий хобот. Он полон скепсиса. Под равнодушной его оболочкой шипит только что народившаяся в кутере [8] молодая нервная масса. В ней такая дребедень: радужные нитраты и нитриты, уже связанный крахмал, остаточное волнение перемолотых хрящиков, спесь шпиговых прожилок, соевые урчания в ледяном плену, и т. д. Ну – фарш, одним словом. И тут по нём ка-а-ак вдруг что-то шипнет-шваркнет, и толком-то не поймёшь, что именно и откуда, с двух сторон чем-то припечатает (гидравлика!), глядь – вон уж и колбаса готовая отваливается, чуть не подпрыгивает, тужит заклипсованную попку! Или: пыжит заклипсованные ушки! – все сравненья меркнут, ибо они условны…
Ай да клипса! Без неё колбасы не бывает.
В поле нашего интереса попадает ещё и петля – да-да, та самая петелька, на которой колбаса, особенно сырокопчёная, имеет обыкновение висеть – в термокамере, в коптильне, в магазине… О, не смейтесь – так просто вы петельку эту не свяжете. И на ленту без ультразвука не наклеите. И перфорацию не нанесёте, чтобы к головке подходила, чтобы от дырочки до дырочки… (А потому что – шаг!)
Я, получаюсь, дилер. Спекулянт. И кому я нужен, если вон сколько серьёзных западных производителей возится с мясокомбинатами напрямую? Если столько вокруг кулибиных уже делают вовсю эту хрень?.. Зачем, зачем, спрашивается, – я?! – О! Ту заветную цену, что дают они мне, не получит никто. (Всё дело – в ямочках на щеках.) И… вы же слышали только что, как строго у нас учитывается человеческий фактор. То есть – практически ни один ответственный за снабжение товарищ не останется невознаграждённым за приверженность моему концерну. Опять же, звучный термин: откат.
Почти никого из них не видел я в лицо. Они все верят мне по телефону. И по телеграфу.
Ну, а я стараюсь иметь свои два конца. Хорошо, полтора. Вот и всё.
Мощным взмахом покрывала запахиваю цветастую постель. Над нею в шахматном порядке висят в стекле мои картины. Сумасшедшая сюрреалистическая графика, рисованная в далёкие школьные годы.
Под голой лампочкой, в оберегающем движении ладоней, стоит смиренная, но не сломленная фигура Иешуа Га-Ноцри – на весах истории с огромным Марком Крысобоем. Глаза Христа мудры и печальны, он видит вечность, и нет в них даже немого укора, и может спать спокойно удаляющийся в плаще своём с красным подбоем жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат.
8
Cutter (англ.) – в мясопереработке, машина для измельчения сырья и смешивания его с добавками и специями для получения однородной массы.