- Я знаю, что это не ты. Это твой босс? Кто-то из тех, с кем ты работаешь в рейсах? Не так ли?
-…Это не я сделала, и я буду драться до конца. Вам проще убить меня.
- Ты меня слышишь, девочка? Я знаю, что это не ты!
Он выглядывает из-за угла, вероятно, чтобы убедиться, что вазы кончились. Пытаюсь заметить то движение, когда он потянется за стволом. Но он мягкий, словно с похмелья.
Следователь входит и смотрит на тело на кровати.
- Он уже давно, да?
Он подходит к трупу и двумя пальцами отодвигает воротник рубахи. Всегда мечтала посмотреть, как работает криминалист.
- Это не я.
- Я вижу.
- Вы прямо долбанный всезнайка.
- Ничего сверхъестественного: ты, очевидно, пыталась его спасти. У него две обширные гематомы как раз там, где остаются следы от массажа сердца.
- Зачем вы здесь? Попытаетесь меня арестовать – я выпрыгну в окно.
Он хладнокровно присаживается на край кровати.
- Мне нравится твой подход. Ты знаешь, когда я выбрал эту профессию, я мечтал о приключениях, о встречах с людьми, готовыми идти до конца. По обе стороны закона. Героями и злодеями. Но как бы это ни было странно, ничего кроме жалости обычно мои «клиенты» не вызывают. Да и коллеги…
- Хотите сказать, что я жертва, о которой вы мечтали?
- Хочу сказать, что ты не мой клиент в принципе. И слава богу. Все, что я узнал, говорит о том, что ты хитра и изворотлива. Как ты это делала? Я пересмотрел видео. Это ведь ты на всех тех камерах? Разный макияж, разный стиль в одежде и главное разная высота каблуков каждый раз. Это самое главное, – он улыбается довольно,- ты знала, что рост это то, что сложнее всего подделать, поэтому это первое на что обращают внимание, когда проводят поиски по фотороботу.
- Зачем вы здесь?
- Нет, скажи, откуда ты всё это знала? Ты как-то раньше была связана с органами? Все эти документы, десятки имён. Скажи. Я хочу знать. Любовница генерала? Нет? Актриса?
- Это первое на что обращают внимание мужчины, когда смотрят на женщину.
- Вот так вот просто? Мне кажется ты и вправду не в курсе того, что он готовит.
- Кто, черт возьми?
- Андриан Веснин. Вы знакомы?
- Я не знаю никакого Гошу.
- Послушай, скрывать больше нечего. Хватит морочить мне голову. Ты прекрасно знаешь его. Я занимаюсь этим делом и мне удалось кое-что обнаружить.
Наш информатор донёс, что некая организация или возможно всего небольшая группа злоумышленников, назовем их так, собирается захватить правительственный самолет. Борт номер один. Будет ли это покушение с целью шантажа и террористический акт с целью устрашения, я, признаюсь, не знаю. Только вот мы знаем, что главное действующее лицо собирает средства для подкупа необходимых персонажей продавая картины и прочие артефакты из русских музеев, которые, дамочка, достаете вы.
Так что хватит выкручиваться. Мы знаем, что вы затеяли, и я очень сомневаюсь, что ты не знаешь его.
Я закусываю губу. В ушах звенит.
Я не хочу засаленных цитат вроде “пазлы собираются в картинку”, вроде “все становится на свои места”, вроде “сука провела меня и поимела так, что я ничего и не заметила”.
Эта сука постоянно совершенствовала свое мастерство стюардессы. Она говорила мне о том, что скоро хочет привлечь в нашу команду еще нескольких “подружек”.
- Так вы же и меня все равно посадите?
- Таких, как ты, не сажают. Таких, как ты, вербуют.
Я говорю ему.
- Я знаю, о чем вы.
Я сажусь на подоконник, бросая взгляд за окно, где дворники перекрикиваются на своем неведомом мне дворницком языке.
Я протягиваю ему розовый квадрат бумаги.
- Что это? Записка?.. Это очень хорошая улика, вы знаете?
Хорошая улика против человека с тысячью лиц? Или точнее сказать, против человека без лица. Против призрака?
Свирепого джина, которого я выпустила из бутылки.
- Вы не сможете поймать его.
- Я нет, а вот ты – да.
- Я больше не вернусь туда…
Признаться, я не без удовольствия выложила ему историю о наивной стюардессе, которая знакомит со своими нетривиальными способами развлечения новенькую коллегу. Которая впускает демона в свою воздушную крепость.
- Самолеты, летающие в свободном пространстве, неподчинённом ни одному государству стали моим домом. Я могла жить нигде и не быть никем из вашего мира. Быть там, наблюдая за всем с высоты. Не следить за новостями и создавать себе новые биографии под каждую новую конкретную «задачу».
Я вижу по его зрачкам, как он вслед за мной начинает осознавать, что его уже не остановить.
- Я черпала там свою силу. Я пряталась там от всего, что пугало меня, словно в крепости.
Он мотает головой, уставившись куда-то в пол. И глухо, словно из глубины времён начинает:
- Послушай, у каждого из нас есть своя воздушная крепость, в некотором роде. Ты скрываешься там, оправдывая все свои страхи или жестокость, с которой относишься к другим. У меня есть своя такая – с массивным черным цоколем на Лубянке. Я так же как ты скрываюсь туда, когда мне страшно и готовлю там какие-то документы, которые дают мне силу, когда я выхожу наружу. Но посмотри на меня. Я стал рабом этого замка. Замка, в котором мне дарят медали, в обмен на мою свободу. Замка, в котором мне нечем было кормить детей, потому что медали были, увы, не шоколадными. И только теперь я понимаю, что я стал узником этого замка и без него… я никто.
Его исповедальный голос в пустой комнате звучит, как отповедь.
- Я был впечатлён, увидев тебя впервые. Свободная, легкая и изобретательная… Но я был по-настоящему напуган, осознав, что ты идёшь по моему пути.
Его плечи опускаются ещё ниже. Мне кажется, что я смотрю на картину Дали. Они стекают вместе с плащом.
- Теперь ты должна покончить с этим. Могут пострадать люди. Гораздо больше людей, чем те, что стали её жертвами на данный момент. Похоже, твой дружок нехило слетел с петель. Он убивает детей и явно даёт понять, что готов продолжить. Ты думала о том, сколько ещё стюардесс, работающих на него, переодеваются медсёстрами? Одержимость властью, которою он приобрел благодаря тебе. Ты же видишь, что он провоцирует межнациональный конфликт. Он знает, как масштабировать хаос.
Он превращается в бесформенный мешок, вроде новомодных кресел для игры в икс бокс.
- Нет. Он отводит внимание. Я, кажется, просмотрела, как он обезумел. Только его цель не беспорядки. Он готовит команду для захвата правительственного самолёта. Борт номер один тоже нуждается в бортпроводниках. Он давно мечтал запустить свои когти в шевелюру власти.
Следователь стоял, не вынув рук из карманов плаща, и лишь немного подрагивал массивной челюстью, словно ругаясь про себя матом. Честно говоря, я ожидала большей заинтересованности на его лице.
Программа «Доверие» основана на психологической ловушке: вы даёте преступнику шанс исправиться, демонстрируя повышенное доверие. Вы оставляете его наедине с чужими вещами, заставляя его бороться с искушением. Я оставила её наедине с искушением разрушить наш мир.
- …Он готовит команду бортпроводников для обслуживания борта номер один. Естественно он станет пользоваться всеми преимуществами доступа к документам на борту, доступа к первому лицу государства.
- … и доступа в красной кнопке…
- Думаю, да.
- Сколько у нас есть времени?
- Неделя – две максимум. Но вы не сможете его остановить.
- Но ты-то сможешь!
- Я???
- В первую очередь задумайся о том, что могут погибнуть люди. Пострадают дети. Причем не какие-то абстрактные дети, а те, что были тебе близки. И думаю, только ты способна его остановить.
- Посмотрите на меня! Я растоптана. Посмотрите на него – я бросаю взгляд на труп все это время безмолвно сопровождающий нас,- он был не просто моим любовником – это вся моя жизнь. Вся моя жизнь!!! Лежит на спине, синея. Вы можете его вернуть?!
- Но ты можешь остановить это.