Бросив на оборотня недовольный взгляд, Дэмиэн остановился напротив стола отца и скрестил руки на груди.
— Это приватный разговор, отец.
— Здесь нет лишних ушей, — парировал Каэлин раздраженно.
Отношение сына к его любовнику задевало дю Шарма. Ему очень не хотелось этого признавать, но он не терпел, когда двое самых близких ему существ относились друг к другу так, словно были чужими, даже если так оно и было. Но он не пытался изменить подобное положение дел, понимая, что переубеждать в чем-либо Дэмиэна бесполезно — его сын был так же упрям, как и он сам. Да и преодолеть многовековую вражду между оборотнями и вампирами, что буквально текла в венах любого из этих балансиров, было очень сложно.
Дэми поджал губы, вперив в отца требовательный взгляд, но Каэлин не обращал на него внимания, продолжая проводить подсчеты и листая файлы на своем ноуте. Тогда юноша захлопнул крышку его ноутбука и наклонился вперед, упершись ладонями в стол.
— Я хочу, чтобы ты отдал мне Дэмиса полностью, — потребовал он.
Каэлин наконец обратил на него внимание. Откинувшись на спинку своего кожаного кресла, он лениво повертел в руках золотую ручку и провел ее кончиком по своим губам, прищурив холодные серые глаза. Шейд вскинул голову, бросив на своего любовника изучающий взгляд, буквально сканируя его эмоции. Признаться честно, Дэми соглашался с тем фактом, что эти двое выглядят вместе донельзя гармонично. Шейд как будто дополнял его отца, который всегда был чем-то недовольный, раздраженный, холодно вежливый и убийственно спокойный. Оборотень же был яркий, улыбчивый, отзывчивый, мягкий и… уютный. Когда он находился рядом с Каэлином, тот словно сам смягчался, становясь более уступчивым. А еще оборотень очень чутко улавливал малейшие изменения в настроении своего вампира и мог успокоить его даже тогда, когда Каэлин пребывал в лютой ярости. И, по правде говоря, Дэми немного завидовал отцу в этом плане.
— Кажется, я уже отдал его тебе, — раздраженно ответил Каэлин, закладывая «паркер» себе за ухо и скрещивая на груди руки.
— Ты по-прежнему посылаешь его на задания, если тебе это нужно. Выдергиваешь посреди ночи куда-нибудь, даже не спрашивая, не занят ли он сейчас! — сжав кулаки, процедил Дэмиэн.
— Возможно, потому, что я имею на это полное право, как его работодатель и Владыка? — вскинул бровь Каэлин.
— Да брось, черт бы тебя побрал! — взорвался Дэми, совершенно не умея контролировать свою вспыльчивую натуру. — Дэмис давно уже часть нашей семьи! Почему же ты до сих пор обращаешься с ним, как с собачкой?! Дэмис, поди туда, Дэмис принеси мне то, Дэмис проследи за тем!
— Прекрати истерить и ревновать.
— Я не ревную!
— А тебе хотелось бы, чтобы Дэмис делал это все для тебя?
Юноша вскинулся, сверкнув золотисто-карими глазами, и выпрямился.
— Я просто хочу, чтобы он был рядом со мной, и ничто его не отвлекало.
— Выходит, ты тоже действуешь не в интересах Дэмиса, — парировал отец.
Дэми поджал губы и отвел взгляд — на это ему было нечего возразить.
— Сядь.
— Я постою.
— Я сказал, сядь, Дэми, — холодно отчеканил Каэлин.
Неохотно юный вампир подчинился и опустился на уголок стола, скрестив руки на груди. В этот момент он стал особенно похож на отца.
— Итак, сладкий мой. Выслушай меня внимательно, — Каэлин слегка покрутился в кресле, выдержав небольшую паузу, и продолжил: — Я посылаю Дэмиса куда-либо не потому, что это мне надо. А потому, что это надо ему. Ты думаешь, что ты хорошо его знаешь? Дэмис — убийца. Ему четыреста восемьдесят пять лет. Он думает не так, как думают многие другие маэри. У него совершенно другой склад ума.
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Дэми.
— Я хочу сказать, что его не зря за глаза называют моим Цепным Псом.
— То есть… ты думаешь, что он уже не может без убийств? Но он же охотится!
— Когда тебе стукнет хотя бы сто с половиной, ты поймешь, что я имею в виду. Каждый вампир находит в вечности свое проклятие. Наступает время, когда мы уходим за Грань. Потому что больше не можем существовать дальше. Устаем от бренности жизни, рутины ночных будней, бессмысленной чреды убийств ради пропитания, — Каэлин сделал паузу, взглянув на сына. Шейд, сидевший на диване, перестал разбираться с бумагами и теперь тоже внимательно слушал. — Понимаешь, о чем я? Некоторые не доживают и до пятисот лет. Мы устаем. И нам необходимо забыться, найти свое утешение, отвлечение… забвение. Какое-то занятие. Для меня это в первую очередь ответственность за мой клан. Во вторую очередь ты, — с убийственной прямотой пояснил Владыка. — И в третью — мой Шейд. Понятно? А для Дэмиса — это охота. Охота на таких, кто равен ему и может оказать сопротивление, может соперничать с ним. Для него это просто развлечение, ведь риск — это такое пьянящее чувство, которое адреналином разливается и вскипает в крови, даря радость и возбуждение. Это называется азарт охоты. И когда ты убиваешь свою жертву, то понимаешь, что одержал победу. Не над овцой, — небрежно добавил Каэлин, имея в виду человека. — Их слишком просто убивать. А над таким же равным тебе существом. Победил в равном бою.
— В равном бою? — расхохотался Дэмиэн. — Отец, не смеши меня. Я могу назвать навскидку лишь несколько вампиров, которые могут уложить Дэмиса на лопатки. Все остальные ему и в подметки не годятся. Они медленные, глупые и высокомерные!
Уголка губ Владыки коснулась легкая улыбка, и он опустил взгляд, скрывая выражение своих глаз. В голосе сына звучали горделивые нотки. Владыка никогда не предполагал, что Дэмиэн сможет вот так сильно влюбиться в свою няньку. Он приставил к нему Дэмиса с самого рождения, и некромант был единственным, с кем его мальчик общался чаще и ближе всего. Это было не очень-то удивительно. Вот только… не путает ли Дэми увлечение сильнейшим хищником с любовью? Ведь это было свойственно вампирам — увлекаться и восхищаться теми, кто сильнее. До этого момента Каэлин сомневался в чувствах сына, предполагая, что он, возможно, просто испытывает к Дэмису мимолетный каприз. Но сейчас, услышав настоящую гордость за Дэмиса в его голосе и увидев ее в его глазах, дю Шарм поменял свое мнение.
— Не суть, главное — ты понял, о чем я говорю.
— Дэмису нужна охота.
— Что-то вроде того.
— Но ведь он может найти другое увлечение? Другой смысл?
— Вполне, — тут Владыка улыбнулся такой улыбкой, которая редко оскверняла его губы — озорной, таинственной, искренней, почти нежной. Его взгляд на секунду остановился на Шейде, но он тут же перевел его обратно на сына.
— Прекрасно. В таком случае, как только это произойдет, обещай, что ты отдашь мне Дэмиса.