Он так долго смотрел в глаза Дэмиса, что у него закружилась голова, и юноша облизнул пересохшие губы, пытаясь побороть желание приблизиться к нему, запустить пальцы в его жесткие, непослушные волосы, прижаться всем телом, сжать непокорные пряди, оттягивая его голову назад, вонзить клыки в его белоснежное горло, наслаждаясь привкусом горьковато-сладкой горячей крови. Он даже оторвался от стены и сделал первый шаг по направлению к нему. А еще ему хотелось расстегнуть его черную рубашку, распахнуть ее, провести ладонями по идеальному мраморно-бледному телу и осыпать поцелуями-укусами грудь Дэмиса, медленно спускаясь вниз до тех пор, пока не наткнется на ремень. А потом… потом расстегнуть и его нарочито дразнящими движениями и… снова подняться вверх, укусить чуть пониже ключицы, так, чтобы тонкие ароматные струйки крови потекли вниз по его груди и мускулистому животу, а потом слизывать их, прослеживая кровавый путь языком.
Когда раздалось тихое угрожающее рычание вампира, Дэми не сразу понял, что оно принадлежит некроманту. Он вздрогнул, моргнув, но было уже поздно: только сейчас Дэми осознал, что не слышит мелодию Моцарта. Что все те образные картинки, все, что он сейчас нафантазировал, глядя в бездну глаз некроманта, каким-то немыслимым образом проникли в его сознание, пробив все щиты. Вот так просто… Черт возьми, неужели это было так просто? Нужно лишь долго смотреть ему в глаза и думать, думать? Думать о том, чего так страстно хочется, чего так жаждешь…
Дэми облизнул губы снова, заглядывая в опасную демоническую пропасть, улыбнулся и, глубоко вздохнув, сделал шаг вперед. И новая волна его фантазий хлынула в сознание Дэмиса, подавляя его собственные мысли.
«Как это, должно быть, сладко, — думал Дэми, — когда ты прикасаешься ко мне, прижимаясь холодными губами к моему горлу, целуешь за ушком, покусываешь изгиб шеи, пока только примериваясь, а потом… Потом вонзаешь свои клыки в главную артерию, погружая их в нежную, податливую кожу так, как нож разрезает масло. И поток сладкой и горячей крови хлынет в твое горло, оставляя на кончике языка незабываемый вкус».
Яростное рычание Дэмиса раздалось уже наяву, а не в сознании, и Дэми не успел даже глазом моргнуть, как оказался впечатанным в стену, а его горло сжимали стальные пальцы. На секунду он даже испугался и задохнулся, но потом осознал, что Дэмис не пытается его задушить, а лишь отклоняет его голову вбок, чтобы ему было удобно укусить. Он едва не улыбнулся с ликованием, понимая, что наконец-то вывел всегда невозмутимого некроманта из себя, разбудил в нем того самого охотника, о котором говорил Каэлин. Раздразнил его… Распалил.
— Давай же, сделай мне больно, — хрипло прошептал Дэми. — Я знаю, ты любишь причинять боль. Именно поэтому так железно держишь себя в руках со мной, верно?
Дэмис не ответил, прижимаясь губами к трепещущему горлу, в котором пульсирующими потоками кипела взволнованная кровь.
— Теперь я знаю, что ты делаешь, — продолжал шептать Дэми. — Тебе не кровь людей доставляет удовольствие, Дэмис. Ты выпиваешь нас, вампиров.
Пальцы на его горле сжались сильнее, кончики раскаленных игл коснулись его шеи, еще секунда… Дэмиэн зажмурился, чувствуя, как вдавливает его жесткое, жилистое тело некроманта в стену, ощущая его возбуждение так же остро, как свое собственное, и сам запрокинул голову, хватая ртом воздух. Голова кружилась от недоверия и удовольствия. Неужели это все-таки происходит? Пусть даже так, пусть Дэмис сделает ему больно, не сможет остановиться, но впервые он проявлял к нему столько эмоций…
— Сделай мне больно, — хрипло повторил юный маэри.
Дэмис неожиданно отшвырнул его от себя, зарычав с такой яростью, что волнующая дрожь пробрала его тело. Глаза некроманта больше не были черными, они были алыми, как закат. И хотя боль от удара об пол затмевала собой все, Дэми не мог подавить волну ликования и радости, что поднималась в груди, не мог оторвать от него взгляда.
— Никогда! Слышишь! Никогда больше не смей со мной такое вытворять! — рявкнул Дэмис и буквально испарился из тренировочного зала.
Комментарий к Fac me dolorem - Сделай мне больно
**¹** Чтобы тебя любили, будь достойным любви.
От автора:
Кому интересно и лень искать эту композицию, вот прошу, ссылочка на семнадцатую мелодию Моцарта. Лично я от нее в восторге и постоянно слушаю, когда пишу что-то.
http://muzofon.com/search/моцарт%20мелодия%2017
========== Morde me - Укуси меня ==========
Дэми скучающе посмотрел в окно на свое отражение. Косые струи дождя барабанили по стеклу, словно пытаясь привлечь его внимание. Юноша прижал пальцы к холодной поверхности, вглядываясь в свое отражение и отчаянно стараясь понять, что с ним не так, какие у него есть изъяны. Ну, вроде не урод же. Золотисто-карие глаза с миндалевидным разрезом напоминали отчего-то осеннюю листву; немного вьющиеся темно-каштановые, почти черные волосы, которые он отращивал по примеру отца, доставали до лопаток; небольшой нос, самый что ни на есть обычный; пожалуй, чуточку полноватые, капризные и мягкие на вид губы. И упрямый подбородок, который Дэми имел привычку вздергивать, если что-то было не так, как он хотел. Что касается фигуры, то он, как и все вампиры, был в некоторой степени… идеальным, словно кукла. По-юношески стройные линии его тела, подчеркиваемые правильно подобранной одеждой, привлекали внимание всякий раз, когда он шел своей плавной походкой. Дэми любил одеваться со вкусом — эту любовь ко всему красивому и идеальному он унаследовал от отца.
Нет, он не страдал заниженной самооценкой и ничуть не убивался по поводу того, что наполовину смертный. Хотя он отрицал свою человеческую сущность, буквально презирая ее, потому что, подобно Каэлину, считал людей овцами, кормом. Но он был самую чуточку самовлюблен, как и многие люди в его юном возрасте. Впрочем, почему бы ему и не восхищаться собой, когда за ним ухаживали самые блистательные маэрийцы ночного общества?
Нет, причина не в нем. Причина в самом Дэмисе, который отчего-то упрямится, никак не желая признавать, что их отношения — не просто отношения наставника и ученика. Дэмис был для него не только учителем, телохранителем, помощником и другом. Давно уже он был в его мечтах и возлюбленным.
И Дэми намеревался воплотить эти мечты в жизнь. А он всегда добивался своего, иначе какой же он сын Владыки? Отец правильно делал, когда не помогал ему с его проблемами. Каэлин мог потакать всем его капризам, швырять на его прихоти кучу денег, мог заставить сбиться с ног всех своих подчиненных, если вдруг его сыну захотелось получить свежую коллекцию осенней одежды из самого Милана, но никогда, никогда Владыка не решал проблемы Дэми, если тот не мог справиться с ними сам.
«Я твой отец до тех пор, пока ты достоин быть моим сыном», — частенько любил повторять он.
Может быть, это звучало очень эгоистично или высокомерно, но Дэмиэн, будучи его сыном, понимал ход мыслей Каэлина очень хорошо. Он мог помочь ему советом, которые предпочитал давать в своей привычной манере, то есть иронизируя, насмешничая, с легкой издевкой, намеренно заставляя сына почувствовать себя уязвленным и разозлить его. И это срабатывало каждый раз. Дэмиэн злился, выходил из себя, приходил в ярость и назло отцу делал все сам, решал все свои проблемы и потом гордо демонстрировал ему результат. И тогда Каэлин смотрел на него с усмешкой, пожимал плечами и говорил: «Я не ожидал от тебя другого». Он не говорил «меньшего». Он говорил «другого». И это означало, что Владыка просто исключает любой результат, кроме того, который удовлетворит его лично. Порой Дэми задумывался над тем, а что бы произошло, если бы он хоть раз разочаровал отца? Не сумел оправдать его ожиданий?