Сейчас же Дэмиэн хотел завоевать свою любовь не только для себя, но и чтобы доказать отцу, что он может все. Потому что в этот раз перед ним стояла ужасно трудная задача.
— Что ты делаешь? — внезапно раздался голос за его спиной.
Дэми не обернулся, всем своим существом ощущая появление Дэмиса в этой комнате. Он прикрыл глаза, не желая встречаться взглядом с его глазами в стеклянном отражении. Голос некроманта редко выражал какие-либо эмоции, однако больше всего на свете Дэми любил в нем именно это. Еще никогда он не встречал ни одного балансира или человека, который мог бы столько выразить одними речевыми модуляциями. Он обожал его голос — насыщенный, бархатистый баритон мог быть вежливым и насмешливым, но тут же, в любое мгновение вдруг стать ледяным и даже угрожающим. Но Дэмис, к сожалению, очень редко пользовался этой своей сводящей с ума особенностью.
Сейчас голос Дэмиса был немного усталым, чуточку равнодушным, впрочем, как всегда, и спокойным. А так хотелось, чтобы он звучал сильно, глубоко и страстно.
— Думаю.
— Когда ты думаешь, я начинаю бояться, — хмыкнул некромант, снимая свою мокрую кожанку и кидая на спинку кресла у камина.
Опустившись в кресло, он вытянул ноги в коротких кожаных сапогах и с наслаждением погрузился в мягкие подушки, не особенно обращая внимания на то, что те мгновенно намокли от его влажных волос. Мокрые смольные пряди липли к его шее и лицу, капельки воды сверкали в них, как утренняя роса в траве, стекали по его коже, оставляя за собой мокрую дорожу. Ворот белоснежной рубашки был расстегнут, обнажая алебастрового цвета горло и очерченные бледными тенями ключицы, которые оттенял блеск золотой цепочки. Черные штаны из вельвета намокли и липли к сильным длинным ногам, еще больше выделяя расслабленные мышцы. Дэмис сидел к нему боком, и Дэми мог видеть его строгий профиль: утомленно опущенные длинные ресницы, чьи кончики были словно припорошены белым снегом, изящная линия орлиного носа и расслабленно опущенные уголки губ.
Беспрепятственно рассматривая его в отражении оконного стекла, Дэми тихо вздохнул и, поудобнее устроившись на подоконнике, притянул к груди свои колени.
— Неудачная ночь? — тихо спросил он.
До рассвета оставалось еще три-четыре часа, потому что зимой солнце вставало очень поздно. За окном завывал ветер, швыряя в окна домов мокрый дождливый снег. В Нью-Йорке часто были дождливые зимы из-за морского климата; впрочем, густые хлопья снега заносили город огромными сугробами тоже нередко. Даже со своим совершенным зрением, доставшимся ему от папочки, Дэми не мог разглядеть, что происходит во тьме за окном, сколько бы ни вглядывался. На улице сейчас было так же тоскливо, как и у самого Дэми на душе: ему хотелось позорно сдаться, но он чисто из своего природного упрямства продолжал идти вперед, чтобы достигнуть долгожданной цели.
— Я голоден, — признался Дэмис.
Юноша обернулся, бросив на него изучающий взгляд, и заметил легкие тени под глазами некроманта.
— Ты не поймал сегодня свою жертву, — удивленно констатировал он.
— Погода отвратительная, — вздохнул Дэмис и, закрыв глаза, заложил руку за голову и сполз поглубже в кресло.
— Ты устал.
Дэми поднялся и неслышно приблизился к нему, положив руку ему на плечо. Несильно сжал, разминая одеревеневшие от холода мышцы, и осторожно убрал с шеи мокрые волосы. Обвел кончиками пальцев контур чуть заостренного, как и у всех вампиров, уха. Не так сильно, как у дроу, но совсем немного, потому что большинство балансиров имели подобное строение ушей, указывавшее на их нечеловеческое происхождение.
Дэмис неслышно вздохнул и слегка повернул голову, прижавшись щекой к подушке, тем самым еще больше обнажая белоснежное горло. Ключицы, резче выделившиеся на фоне смуглой кожи, и напрягшийся кадык буквально загипнотизировали юного вампира. Он провел едва ощутимую линию кончиками пальцев от самого уха до ключиц, чувствуя, как равномерно и спокойно дышит Дэмис, как чуть вздрагивает его горло в такт дыханию. Он был сейчас такой расслабленный, казался таким податливым, обманчиво спокойным и безмятежным, что Дэмиэн не удержался. Присев на мягкий подлокотник кресла и положив руку на его спинку, он наклонился вниз и прильнул губами к высокой, резко очерченной скуле некроманта, поцеловал его в уголок губ и спустился чуть ниже, осторожно, невесомо прикасаясь чуть приоткрытым ртом к ароматной и очень бледной коже старшего вампира.
Он ожидал, что Дэмис сейчас запротестует, вскочит с кресла или решительно отстранит его от себя, но некромант даже не пошевелился и не открыл глаз, словно уснул. И Дэми осмелел: он осторожно заскользил губами вдоль его шеи к манящей ямочке у ее основания, едва касаясь легкими поцелуями разлета обманчиво хрупких ключиц, и тем же временем расстегивал несколько верхних пуговиц его рубашки, постепенно возбуждаясь все больше от такой очевидной покорности Дэмиса. Ведь он не возражал… И сердце ускоряло свой ритм, дыхание сбивалось, руки начинали дрожать, рот наполнялся слюной от близости ароматной кожи, биение пульса в ушах оглушало… Дэмиэн старался не торопиться, но ничего не мог с собой поделать, и третья пуговица, которую он лихорадочно пытался вытащить из петли, застряла там. Но когда она уже начала поддаваться, Дэмис резко перехватил его за запястье, но не повернул головы и так и не открыл глаз.
— Если ты сейчас продолжишь, то можешь пожалеть, — предостерегающим тоном тихо прошептал он, глядя сквозь совсем чуть-чуть приподнятые ресницы на потрескивающее пламя, что плясало в камине, жадно облизывая поленья.
— Я никогда не пожалею, — возразил Дэми, соскальзывая с подлокотника на его колени, и решительно взял лицо некроманта в свои ладони.
— Ты не понимаешь, чего хочешь, — Дэмис приподнял ресницы, все еще не глядя на него, и приложил свою ладонь поверх его, поглаживая тонкие теплые пальцы.
— Я хочу тебя согреть, — настойчиво произнес юноша, проводя кончиками пальцев по его губам. — Ты такой холодный.
— Дэми, у меня нет сил, — устало произнес вампир, открывая глаза. И наконец-то Дэми увидел, что в них тьма смешивается с кровью: зрачок и радужка налились насыщенно алым, все остальное же оставалось черным. Жгучий цвет бургунди растворялся в бархатной ночи — голод сливался с желанием.
Дэмиэн задохнулся от восторга, волнения и страха, сердце застучало где-то в горле, и он понял, что наступил тот самый момент, которого он так долго ждал, и если он сейчас упустит свой шанс, то никогда уже не получит другого.
— Я хочу тебя сейчас, Дэмис, — сказал он чуть хрипло. — И потом. И вечно. Подари мне свой поцелуй крови.