Открывается входная дверь и в комнату входит радостный и преобразившийся за это время Пьеро. Он бросает на стол газеты, устраивается на диване с папкой в руках и хлопает в ладоши — включает свет.
Вы вовремя, маэстро! Где надо его поставить? Справа или слева?
Пьеро. Что поставить?
Леоне. Пратикабль из второго действия.
Пьеро. Справа, естественно справа!
Леоне. Микеле, я думаю, он должен быть справа.
Пьеро. Кто это?
Леоне. Завпост Микеле.
Пьеро. Скажите ему, чтобы лучше поставили свет!
Леоне. Кстати, надо свет лучше поставить. (Пьеро) Как лучше?
Пьеро. Да весь свет поставлен неправильно!
Леоне. Весь свет поставлен неправильно!.. Весь!.. Мы что, будем обсуждать это по телефону? Увидим завтра на репетиции! (Кладет трубку). Опаздываете, маэстро!
Пьеро. Что значит — опаздываете?
Леоне. Вы целый день где — то пропадаете, у меня здесь проблемы, проблемы!
Пьеро. Какие у вас проблемы?
Леоне. Завпост звонит каждую минуту, художник, режиссер, актеры повадились звонить… Да, кстати, приходил критик из «Джорналле делла Серра»
Пьеро. Что он хотел?
Леоне. Взять у меня интервью, поговорить о моей драматургии. Он нашел у меня сходство с Гильдероде!
Пьеро. Какая чушь!
Леоне. Кто такой этот Гильдероде?
Пьеро. Бельгийский драматург. Что вы ему ответили?
Леоне. Я говорил что-то вообще. Мне не привыкать говорить о чем-то вообще. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что он Гильдероде знает плохо.
Пьеро. Вероятно. Что еще?
Леоне. Письма, звонки… Статьи… Два килограмма корреспонденции. Принимайте, маэстро! Так все-таки, могу я узнать, где вы пропадали сегодня весь день?
Пьеро. Я писал! Я переделал всю первую сцену третьего акта!
Леоне. Зачем? Зачем вам понадобилось ее переделывать? Она всем нравилась!
Пьеро. Но мне она не нравилась. Она была слишком затянутой, теперь звучит гораздо лучше. Вот, передайте секретарю, пусть внесет поправки в роли.
Леоне. Будет исполнено!
Пьеро. И скажите режиссеру, чтобы он ничего не менял!
Леоне. Ему уже сто раз сказано! Но он тоже должен как-то оправдать свое участие! (Уходя в левую дверь). Премьера назначена на 22-е, по-моему, поздновато…
Пьеро. Что?!! Двадцать второе — это рано, рано!! (Бежит за Леоне).
Леоне. Почему рано? Артисты уже знаю свои роли, некоторые даже наизусть.
Пьеро. Да, но они репетируют каждый сам по себе, нет ансамбля, нет ритма, нет энергии!
Леоне. Вот увидите, все пройдет прекрасно! После успеха «Апрельского урагана» и особенно «Последнего прощания» этого спектакля ждут с нетерпением!
Пьеро. Естественно! Все ждут с ружьем на прицеле! Они не могут простить успеха трех спектаклей подряд одного автора!
Леоне. Мы и сей раз победим! Это будет огромный успех! «Обезумевшая колокольня» — пьеса сильная, мужественная, поистине великолепная! У меня одно только вызывает сомнение…
Пьеро. Что именно?
Леоне. Название. Я понимаю, что колокольня может представлять какую-то опасность. Она может упасть, может наклониться, как Пизанская башня. Но сойти сума?…
Пьеро. Это название символическое. Вам что, непонятно?
Леоне. Нет, мне понятно. Но кроме меня в зале будут еще и зрители. Публика — дура, как известно. Вполне возможно, что не все поймут!
Пьеро. Тем лучше! Чем непонятнее, тем лучше! В этом секрет всего современного искусства — замкнутого и загадочного… Что говорят актеры?
Леоне. Эти вообще в восторге! Считают пьесу шедевром!
Пьеро. Знали бы они, сколько мучений мне доставила эта комедия! Финальную сцену третьего акта я переписывал четыре раза! Я все никак не мог понять, что именно меня не устраивает! Наконец я написал реплику Стефано «А что если я не останусь, а тут же уеду!»