Когда мать увидела, что я иду к ним с тётей Лёлей, она побежала к выходу из столовой, оставив свою куртку, которую перекинула через спинку стула, на котором сидела. Я взял куртку и вышел на улицу. Я нашёл маму за углом, она курила и тряслась от холода. Я накинул куртку ей на плечи и молча, ушёл. Больше я свою маму живой не видел. Через четыре года после смерти отца, мне позвонили из морга и предложили забрать для погребения тело моей матери, которая скончалась накануне в больнице.
- У неё был запущенный туберкулёз. Она просто задохнулась. - Сказал мне врач.
- А как она попала в вашу больницу? И кто оплатил её лечение? - Спросил я. Мать умерла в элитной клинике.
- В тот день мы дежурили по "Скорой". Это наша социальная барщина городу. Вашу мать привезли почти без сознания с улицы, а через три часа она умерла. В кармане куртки мы нашли её паспорт, в который была вложена бумажка с вашим телефоном. Там было написано - "Сын". Всё оформлено по полису ОМС, и вы ничего нам не должны.
Я ещё тогда подумал - откуда она узнала номер моего сотового? На похороны никто не пришёл. Мы стояли в крематории вдвоём с тётей Лёлей и смотрели, как гроб с телом мамы куда-то опускается. Я плакал. Ни смотря, ни на что я любил свою маму, и мне было страшно её потерять, так же как было страшно потерять отца. После похорон мы сидели с тётей Лёлей и моей женой на кухне и вдруг тётю Лёлю прорвало. Она, рыдая, рассказывала, что моя мать оставила нас с отцом ради этой прокуренной Светки.
- Тоже мне - мы ни хиппи, мы ни панки, мы подружки лесбиянки. Эта Светка обирала твою мать до нитки. В первое время они неплохо жили в Сочи, где Евгеша пристроилась в филармонию, а Светка работала горничной где-то в санатории. В этом санатории они и жили. Потом наступила перестройка, санаторий выкупил какой-то бизнесмен и заменил весь персонал. Жить стало негде, и они вернулись в Питер, в Светкину коммуналку. Твоя мать ещё какое-то время работала на трёх работах по музыкальным школам, а потом начала спиваться. Эта хрипатая тварь ей продыху не давала. Когда она впервые к вам вернулась, она уже болела туберкулёзом, но не знала об этом, пока не заразила кого-то из учеников. Из всех школ её выгнали, и она начала пить ещё больше. Твой отец втайне от меня и тебя давал ей деньги на лечение, но к себе в дом не допустил, боялся, что она тебя заразит. Но она совсем не лечилась. Тогда на поминках я увидела, что у неё на руках живого места не было, и подумала, что она подсела на наркотики. Но я ошибалась. Евгеша колола себе препараты от туберкулёза, она сама позвонила мне в Москву и рассказала, что уже не знает, что делать, без помощи Юры. Ведь никакой системы в лечении не было, и ещё Юрка мне говорил, что Евгеша не жилец. А она, как видите, пережила его на четыре года. А он, однолюб несчастный, так и любил её всю жизнь.
Это тётя Лёля дала матери номер моего сотового, и сказала ей обязательно мне позвонить, и рассказать о себе всё начистоту. Но мать так и не позвонила. И вот теперь я стою в пробке, по дороге в суд, чтобы разобраться в "наследстве", которое мне оставила мать, и молю бога, чтобы тётя Лёля об этом не узнала. Она теперь жила в Питере. Продав свою квартиру в Москве, купила себе жильё недалеко от нас.
В суде меня ждал сюрприз. Мне отказались предоставлять материалы по делу о наследстве моего отца, потому что я вёл анти социальный образ жизни, и "умер" ещё пять лет назад от передозы наркотиков. Такие сведения предоставила в суд моя мать. Мне пришлось удостоверять свою личность, на это ушло больше недели, и я был благодарен Светлане Никитичне, что она мне позвонила заранее. Когда состоялось первое судебное заседание по моему иску о наследовании квартиры, Светлана Никитична, которая нисколько не изменилась со времени нашей встречи в ресторане, вела себя нагло и развязно. Она называла меня щенком, погубившим свою мать. Когда я, наконец, прочитал материалы дела, по которому был лишен наследства, я долго не мог прийти в себя. На второе заседание Светлана Никитична не пришла. Видимо она узнала, что я нашел документы о разводе своих родителей, который состоялся через год после её ухода. Мать так и не явилась в суд на развод с отцом, и не поставила в паспорт печать о разводе. Исход этого суда был очевиден - завещание матери в пользу Светланы Никитичны было аннулировано, как юридически несостоятельное, и я остался при своей квартире.
Прошло уже два года, но я до сих пор ничего не рассказал тёте Лёле и жене. Пусть этот суд о наследстве останется маленькой тайной между мной и моей непутёвой, но искренне любимой матерью.