IV.
Эта вторая семья сначала пучила Ивана Павловича принципиально, как явление незакономерное. Естественныя требования природы сталкивались и со строгою буквой закона и с общепринятою моралью. Впрочем, последняя была податлива, а Иван Павлович знал, что его даже за глаза никто не обвиняет, а даже наоборот -- все на его стороне. С одной стороны, маленькое нелегальное увлечение, а с другой -- законныя проявления человеческой природы. Но это внешнее оправдание не делало Ивана Павловича. счастливее, потому что был другой, строгий и нелицеприятный суд, который рос в его собственной семье. По некоторым признакам он знал, что жена скоро догадалась об его отношениях к Настеньке и по женской логике была, кажется, довольна, что все свелось на такую комбинацию. Ведь было бы в тысячу раз хуже, если бы Иван Павлович сошелся с какой-нибудь интеллигентною женщиной, у которой явились бы от него дети и которая потребовала бы развода на законном оснований, Ольга Сергеевна цеплялась за призрак семьи, щадя детей. Но беда в том, что дети подрастали и з одно прекрасное утро могли сделать приятное открытие о существовании таинственных братцев и сестриц. Ивану Павловичу показалось даже раза два, что Маруся как будто догадывается. Ведь девочки развиваются гораздо раньше мальчиков, и только одни родители остаются в счастливой уверенности, что дети ничего не понимают и не могут понимать, кроме того, что внушается им дома и в школе. Последняя мысль просто убивала Ивана Павловича, и он никак не мог примириться с ней. Что он скажет дочери? Конечно, она будет на стороне матери, и он в ея детских глазах потеряет все. Это последнее соображение заслоняло все остальныя. Как хотите, а ведь в известном возрасте весь фокус всей нашей жизни сосредоточивается именно в детях, которыя являются продолжателями и наследниками всего нашего