Это некогда красивое здание ныне пребывало в разорении и упадке, как и его хозяин. Первым делом Эдгар раздал указания многочисленным слугам, тут же врассыпную побежавшим выполнять волю хозяина по устилающему пол грязному рубленому камышу:
— Еды! Быстро! В брюхе пусто, как в мешке! — Лорд то и дело прикладывался к выщербленному кубку, полному до краев. — Да, и у нас тут гости. Подготовьте комнаты для людей короля.
Слуги забегали пуще прежнего.
Стэнтон направился было за провожатым в свою комнату, когда Барлинг коротко шепнул ему в ухо:
— За мной. Сейчас же.
И теперь он стоял — уставший, голодный, с пересохшим горлом и в пропыленной за день одежде — под сверлящим взглядом бледного клерка.
— Не. Годитесь, — раздельно повторил Барлинг.
— Да, сэр. Не гожусь. — Стэнтон сомневался, что от этих слов будет хоть какой-то прок. Его и не было.
— Мне стоило прислушаться к голосу разума. Отсутствие под рукой в таком деле посыльного несомненно означает дополнительные трудности — но они не идут ни в какое сравнение с теми, которые создает лезущий не свои дела человек. — Барлинг покачал головой. — Могу я спросить вас почему?
— Что… в смысле, почему — что, сэр? Боюсь, я не…
Барлинг закатил глаза:
— Господь Всемогущий да дарует мне терпения! Почему вы, простой посыльный, считаете возможным вмешиваться в мое расследование? Почему в кузнице вы взяли на себя смелость интересоваться ростом покойного Джеффри Смита?
— Не знаю, сэр.
Хотя он прекрасно знал. И клерк это видел:
— Знаете, Стэнтон, еще как знаете — лжец из вас никудышный. Почему вы спросили про Смита?
— Недавно мне случилось оказаться рядом с невиновными людьми, которых приговорили к наказанию за то, чего они не совершали, сэр. Я заступился за одного из них. Заступился, потому что заметил нестыковку. Совсем как сегодня. Видите ли, мой дядя был ковочным кузнецом, сэр, — вот я и зацепился взглядом за уровень наковальни. И задумался. Кроме того, мне кажется, что Линдли говорит правду. — Он понимал, что в сказанном едва ли можно отыскать смысл, и окончательно смешался под взглядом Барлинга. — Еще чуть-чуть, и было бы поздно, но из-за моих слов невиновный человек остался жив. А вслед за ним и все остальные тоже.
— Вы говорите сущими загадками. Объясните все как положено.
— Боюсь, что не могу, сэр.
— Вы что же, настолько тупы?
— Нет, сэр. Просто это случилось еще до того, как я стал посыльным при выездной сессии, — поэтому и не могу.
— Стэнтон, вы, кажется, не понимаете, кто вы и где находитесь. Я старший клерк суда его величества короля Генриха. Вы должны отвечать на любой заданный мною вопрос.
Стэнтон глубоко вздохнул. Ему нужно было разом прекратить все попытки Барлинга докопаться до его прошлого — и сделать это немедленно.
— Тогда я отвечу так, сэр. Я был посыльным в другом месте. В распоряжение выездной сессии суда я поступил по решению лорда-судьи де Гленвиля. Это все, что мне позволено рассказывать под страхом смертной казни.
Сработало.
— Ясно, — сказал Барлинг хоть и с неудовольствием, но без гнева. — А свой подбитый глаз вы тоже заработали, защищая невиновных? Или и здесь прикажете у де Гленвиля сперва справиться?
— Нет, сэр. Это следствие моих неразумных поступков.
— Тех, от которых следовало воздержаться?
Стэнтон вспомнил ордалию, вспомнил девушку, которой он беспечно позволил заманить себя в переулок, и пробормотал:
— Да, сэр.
— Я так и думал. Вы ведете себя подобно подавляющему большинству молодых людей. — Барлинг принялся загибать пальцы, перечисляя недостатки Стэнтона: — Безрассудство — это раз. Задиристость — два. Нежелание остановиться и оценить последствия своих поступков — три. — Он уронил руки. — Именно это произошло в кузнице, когда вы принялись лепетать, выкладывая свои беспомощные соображения. Да не беспомощные даже, а пустые! Рост Линдли тут ни при чем, тавро такой длины дает убийце изрядную свободу действий. — Барлинг сердито вздохнул. — Ваше выступление разъярило Эдгара, и он осмелился подвергнуть сомнению мою компетентность перед лицом этого оголтелого сборища. Вы, Хьюго Стэнтон, опасно близко подошли к тому, чтобы выставить меня дураком.
Он замолчал, переводя дух.
Стэнтон не сказал ни слова — попросту не отважился, видя Барлинга в таком запале.
— Скажите-ка мне, Стэнтон, если выставить дураком меня, кто еще в дураках окажется?
— Король, сэр.
Чтоб он в аду сгорел.
— Именно. Его имя, его закон. Все! — Бледные пальцы Барлинга судорожно сжались в кулаки. — Катастрофа! И именно это и произошло бы, не сохрани я довольно самообладания, чтобы вовремя объявить вас перед людьми Клэршема своим помощником.