— А вот я торопился, — сказал Стэнтон, — Сморчок споткнулся о веревку, и я вылетел из седла. А потом увидел человека в плаще, — он сглотнул, — он убил коня.
— Линдли! — выкрикнул Осмонд. — Спаси и сохрани. Господи!
Толпа отозвалась возбужденным гомоном, люди плотнее придвинулись друг к другу на темной дороге.
— Он гнался за мной, но я сбежал, — продолжал Стэнтон, — вот, Питер Вэбб с женой спасли меня. Впустили в дом. Иначе… — Он не договорил и поежился.
— Благодарю вас от имени короля, Вэбб, — сказал Барлинг.
— Спасибо, сэр, — отозвался ткач, — это большая честь.
— Может, оставим любезности на потом? — это был, как всегда, Эдгар. — Барлинг, теперь уже на вашего человека напали! Да и лошадь была славная. — Эдгар перевел взгляд на Сморчка.
Сам Стэнтон не мог заставить себя взглянуть на беднягу.
— Я в полной мере осознаю это, Эдгар, — сказал Барлинг, — и ждал рассказа Стэнтона, чтобы определиться с нашими действиями.
— Определились?
— Что стряслось? — к собравшимся подбежала Агнес Смит. — Скажите мне, что вы изловили гада!
— Никого мы не изловили.
Эдгар почти сплюнул эти слова под ноги задыхающейся женщине.
— Он вновь напал, — сказал Барлинг.
— Причем не на кого-нибудь, — Осмонд указал на Стэнтона, — а на слугу короля.
— Господи помилуй. — Агнес вскинула ладонь ко рту. — Вы целы, Хьюго?
— Все хорошо.
— Вам не стоило выходить из дома одной, Агнес, — сказал Барлинг. — Сейчас это очень опасно.
— Я не боюсь Линдли. — И женщина вскинула на свет вторую руку с зажатым в ней здоровенным топором.
Стэнтон вздрогнул, а люди отшатнулись от Агнес.
— Немедленно опустите, — приказал Барлинг и протянул руку, — и отдайте его мне.
Женщина подчинилась силе приказного тона Барлинга которую Стэнтон прекрасно знал по себе. Агнес хоть и нахмурилась, но опустила топор и вложила его рукоять в раскрытую ладонь клерка.
— Уберу в безопасное место. — Барлинг покачал головой. — Если не знаете, как использовать оружие, его могут обратить против вас. Сейчас мы найдем вам провожатых до дома.
— Я ее отведу, — из толпы выступил Саймон Кадбек с узловатой палкой в руке.
— Нет, — вмешался Стэнтон. — Агнес пойдет вместе с нами в усадьбу, Барлинг.
Несмотря на случившееся, он должен был рассказать ей обо всем сегодня же. Агнес должна узнать правду о Дине.
— И сэр священник нам тоже понадобится.
К его облегчению, Барлинг не стал задавать никаких вопросов — в отличие от Эдгара. Но громче всех выражала свое недоумение Агнес.
— Это касается Томаса Дина! — Стэнтону пришлось повысить голос.
Все вопросы смолкли. Мигом.
— Томас? — Лицо Агнес побелело. — Что такое, Хьюго?
Но Стэнтон промолчал. Скоро она все узнает, и помоги ей Бог.
— Тогда давайте поспешим, Стэнтон. — Барлинг повернулся к селянам: — Что касается дальнейшего, нам надо приступать к поискам Линдли. Начнем с рассветом.
Люди встретили его слова приветственными криками, хотя было и несколько тревожных взглядов. Эдгар оказался среди первых.
— Зрак Божий! — воскликнул он, сцепив руки в предвкушении. — Я поведу людей, Барлинг.
Стэнтон выразительно взглянул на клерка, и тот понял, что медлить не стоит.
— Расходитесь по домам, добрые люди, и молитесь о том, чтобы нам сопутствовала удача.
Да будет так, но сейчас Стэнтон не мог думать ни о чем другом, кроме как об Агнес.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Барлинг видел, как непросто дался Стэнтону рассказ о подлинной жизни Томаса Дина.
Вновь усевшись за стол в Эдгаровой усадьбе, клерк внимательно и не перебивая слушал рассказ молодого посыльного, внутренне вознося небесам жаркие благодарственные молитвы. Стоило Барлингу увидеть на дороге изуродованную лошадь, как его охватил тошнотворный ужас при мысли, что та же судьба постигла и его молодого помощника. Однако Господь улыбнулся им.
То, что Стэнтону удалось узнать про Дина, оказалось поразительным — и Барлинг был готов первым признать это. Однако, будучи законником, он хорошо знал, как далеко люди могут отступать от образа Божия и на какие мерзости они способны.
Эдгар отпускал грубые бестактные замечания и неизменно выпивал после каждого.
Осмонд охал и ахал.
Агнес кинулась все отрицать. Она лжет, называя себя Кэтрин Дин. Томас не муж ей. Она лжет.
Кинулась в отчаяние. Моя жизнь кончена. Кончена, слышите? Господи, неужто я могла не заметить ладанку, когда его обмывала? Как? Неужто? Как же его изуродовали, Тома моего ненаглядного.