Стэнтон вскинул голову, встревоженный тем, что Эдгар назвал его по имени, но еще больше — попыткой лорда втянуть его в спор.
— Не втягивайте в это моего помощника, Эдгар.
— А сам за себя он сказать не может? — Эдгар ухмыльнулся Стэнтону. — Или у вас в суде такое запрещено?
Барлинг нетерпеливо фыркнул и отпил из кубка.
Стэнтон отлично понимал, что происходит. Эдгар торжествовал — он смог разозлить Барлинга и знал, что это дает ему преимущество.
— Я не большой мастер говорить, милорд.
— Нет. — Барлинг поднялся со стула. — К тому же не ваше это дело — говорить. Я отправляюсь в постель. Завтра нас ждет много дел, да и пройденные за сегодня мили меня изрядно утомили, — он пошел к дверям, — пройденные, кстати, совершенно впустую, — и клерк вышел со всей скоростью, на которую были способны его одеревеневшие ноги.
— Я тоже пойду спать, милорд. — Стэнтон поднялся на ноги, мысленно проклиная Барлинга за этот несвоевременный побег. На столе оставалась еще уйма прекрасной еды.
Эдгар взмахнул рукой:
— Сидите-сидите. Коли хозяин сбежал, вовсе не обязательно следовать его примеру.
Стэнтону не особо-то хотелось оставаться здесь с Эдгаром, но ложиться спать на пустой желудок хотелось еще меньше.
— Спасибо, милорд.
Это оказалось большой ошибкой. Он знал, как сильно Эдгар любит болтать, — и тот действительно принялся молотить языком, не прекращая этого до тех самых пор, пока слуги не унесли со стола все блюда, оставив лишь кувшины с вином.
Эдгар пил и говорил, говорил и пил, подначивая и Стэнтона осушать один кубок за другим.
Каждый раз, когда Стэнтон думал, что Эдгар вот-вот уйдет к себе, лорд снова наполнял кубок и принимался с новой силой молоть всякую чушь.
За окном уже давно стемнело, показалась луна.
Стэнтон не удержался от зевка, и Эдгар прервался:
— Никак спать уже собрались, Хьюго?
— Если не возражаете, милорд.
— Конечно-конечно. — Эдгар милостиво взмахнул рукой.
— Позвольте поблагодарить вас за щедрое гостеприимство, милорд, — и слава всем святым, что я наконец-то иду спать.
Поднявшись на ноги, Стэнтон растерянно заморгал. После всего выпитого комната неспешно вращалась вокруг него.
— Не так что-то?
— Да колено мое. Ударился, когда Линдли повалил мою лошадь. Доброй ночи, милорд.
— Дайте гляну. — Для своих размеров Эдгар двигался очень быстро.
Он наклонился перед Стэнтоном и накрыл его колено своей большой пятерней:
— У самого такое было. — Эдгар сильно сжал чашечку.
— Ой!
— Пройдет. — Эдгар выпрямился.
Он стоял близко, очень близко.
Достаточно для того, чтобы Стэнтон мог разглядеть каждый лопнувший сосуд на багровом лице и в осоловелых глазах.
— Пройдет, конечно, милорд. — Стэнтон шагнул вперед, чтобы обойти Эдгара, но тот преградил ему путь.
А потом одна из больших рук Эдгара вдруг оказалась у него на шее, вторая же бесцеремонно ухватила за пах. Широкий мокрый рот лорда стал приближаться.
Проклятье! Стэнтон резко оттолкнул Эдгара.
— Ну же, Стэнтон, — улыбки на лице лорда больше не было, — пора расплачиваться за мое замечательное вино.
— Не буду.
— Не смей дерзить мне, мальчишка. — Эдгар снова кинулся на него.
Стэнтон был готов и вовремя увернулся, так что лорд пронесся мимо.
Он ухватился за стул, чтобы не упасть, и принялся изрыгать проклятия.
Стэнтон бессчетное число раз видел подобных ему в самых темных углах борделей низшего пошиба — его самого несколько раз пытались загнать в угол такие вот сластолюбцы.
— Ваш племянник наверняка упоминал в своих проповедях, что содомиты будут гореть в аду, так что не суйтесь ко мне, Эдгар, чтобы и вас не засунули в ад.
Его слова подействовали так, как и всегда.
— Ад! — Эдгар злобно отбросил стул, загрохотавший по полу. — Ад? Это ты мне говоришь? Ты! Сам Сатана, явившийся вновь искушать меня. А ну пошел отсюда!
Стэнтон не стал пренебрегать возможностью вовремя отступить.
Он всегда так делал.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Сердце Стэнтона воспарило. Розамунда, его Розамунда. Он ехал рядом с ней, Сморчок ступал бок о бок с ее скакуном. Золотые волосы Розамунды струились по плечам, щеки розовели в лучах солнца, а губы алели, когда она восторженно ахала. Стэнтон протянул руку, чтобы поймать ее гладкие пальчики, испытать их пожатие и разделить радость девушки. Но он не дотянулся — конь Розамунды шел быстрее Сморчка. «Быстрее, Хьюго, быстрее!» Он попытался ответить на ее шутливый вызов, но не мог. Она скакала быстро, слишком быстро, и он не мог дотянуться, не мог…