Барлинг быстро перебирал стопку ткани:
— Здесь ничего. — Он выпрямился.
— И в корзине тоже. — Стэнтон зашел в темный закуток за станком.
Барлинг взялся проверять стоящие у станка корзины. Пряжа Маргарет, больше ничего.
Стэнтон издал возглас отвращения.
— Что там? — быстро спросил Барлинг.
— Я знал, что Вэбб хранил здесь в сумке свои шкурки, но тут их несколько. В одной веревки и колышки для силков, а в другой несколько тушек. Все в крови.
— Неважно — главное, убедитесь, что все осмотрели. — Барлинг повернулся к аккуратной маленькой кроватке за ширмой.
Сдернул простыню, встряхнул.
— Ничего. — Стэнтон вышел из-за станка.
— И тут тоже. — Барлинг бросил шерстяное одеяло обратно на примятую солому постели.
— А это что? — Стэнтон ткнул пальцем в один из примыкающих к стене углов кровати.
— Что? — Барлинг прищурился. — Я ничего не вижу.
— Гляньте на солому справа, ближе к изголовью.
Клерк покачал головой:
— Ничего не вижу. Тут совсем темно.
— А я вижу. Солома явно посвежей остальной, — Стэнтон забрался на кровать и стал ворошить солому, — и не так сильно слежалась. — Он продолжал шарить. Потом замер: — Я что-то нашел. Деревянное.
— Так вытаскивайте.
Стэнтон разворошил солому и с кряхтеньем вытащил из-под нее грубый деревянный ларец. Изнутри раздался звук, который он не спутал бы ни с каким другим — в ящике пересыпались монеты.
— Личные сбережения Вэбба. — Барлинг не смог скрыть прозвучавшего в голосе разочарования, — такие у каждого работяги найдутся при известной бережливости.
— Но сколько их там? — спросил Стэнтон. — Он что-то очень уж тяжелый. Ну и заперт, конечно. — Посыльный пододвинул ларец поближе к клерку, и тот обхватил его.
— Пресвятая Дева, да я его едва поднять могу. — Он взглянул на Стэнтона. — И мне это не нравится. Надо открыть его, прямо сейчас.
— Конечно. — Стэнтон отряхнул с себя солому и взял маленький топорик для рубки хвороста, лежавший у очага. — Отойдите, Барлинг.
Чтобы сбить замок, хватило всего трех ударов.
Барлинг поднял крышку и замер:
— Неудивительно, что тяжелый. Вот уж не думал, что у несчастного ткача, который едва умудряется прокормить жену с полоумным сыном, будет столько добра. Тут же уйма денег!
Стэнтон покачал головой:
— И не только денег.
— Да. — Барлинг вытащил и положил на солому маленький серебряный кубок. За ним — вырезанную из слоновой кости фигурку Девы Марии. И тут в глаза клерку бросилась маленькая вещица, которая блестела ярче, чем окружающие ее монеты. — Так, а это что тут у нас? — И он протянул руку.
— Господь всемогущий! — ахнул Стэнтон. — Я знаю, чье это.
— И я тоже, — сказал Барлинг. — О, Агнес, прости нас.
В тусклом свете на его ладони лежала маленькая паломническая ладанка из собора Святого Томаса Бекета. Венчала ее маленькая проушина для шнурка, на котором ладанка висела на груди своего хозяина.
Убитого камнетеса Томаса Дина.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Агнес Смит пришла в себя, не понимая, отчего ее кровать вдруг стала такой жесткой и почему вокруг так холодно. С чего это она не может пошевелить руками и ногами? Отчего так тяжело дышать и даже глотать больно? В следующий миг она едва не лишилась рассудка от нахлынувших одно за другим воспоминаний.
Она лежала не в своей постели. Она по-прежнему была заперта в этом ужасном месте, где провела уже так много часов, что окончательно утратила им счет.
Агнес не видела своей постели с тех пор, как посреди ночи ее разбудила та самая фигура из кошмаров — наскочила на нее, навалилась и душила до беспамятства. Она же, фигура эта, видать, и принесла ее сюда, и связала руки, туго стянула ноги и перехватила чем-то шею, отчего Агнес насилу дышала или могла сглотнуть скудную слюну.
В ушах шумело, сердце натужно билось из-за недостатка воздуха, который почти не проникал под нахлобученный ей на голову дерюжный мешок.
Полузадушенная, она вновь и вновь проваливалась в страшные сны, среди которых лишь изредка брезжили светлые образы. Но все сны неизменно венчал ужас, что становился все острее с каждой проведенной здесь минутой.
И все же она вновь попыталась позвать на помощь, но сумела издать лишь жалкий придушенный стон, прекрасно понимая, что его не услышат и в паре метров. Попыталась двигаться, но лишь задергалась в своих путах. Руки скользили по серому шершавому камню. Похититель спрятал ее в месте, которое никто и никогда не отыщет.
Так что ей суждено умереть здесь. Совсем одной. От жажды. Но не раньше чем через пару дней, которые она проведет в муках беспомощности, в собственных нечистотах…