Нет. Она так не умрет. Она не прекратит попыток выбраться, хотя бы они и грозили смертью от удушья. И Агнес изо всех сил задергалась. Тут всюду камень, так что если удастся найти острую грань и тереть об нее веревку, тогда…
Шаги?
Она замерла.
Потом раздался мужской голос. Но это был не радостный возглас спасителя, а свистящий шепот ада.
— Гляди-ка на нее — дергается, как рыба подыхающая.
Мешок на голове приглушал голос, но она узнала его, видит Бог, — еще как узнала. Вот только Агнес не знала, хуже ли это или лучше, чем неизвестный враг.
— Мешок-то я сейчас с тебя сниму, — на ее шею легли пальцы, — но, если ты хоть пикнешь, мигом снова придушу. Слышала, девка?
Она отважилась кивнуть, и мешок соскользнул с головы. Даже тусклый свет свечи ослепил ее, потому что Агнес уж много часов провела в полной тьме, и только теперь она узнала, что находится в пещере. А вместе с ней здесь был Питер Вэбб.
Он привалил ее к сырому валуну, а сам присел на корточки напротив.
— Ты не думай, шлюха, я б тебя с удовольствием снасильничал. — Он положил свои мозолистые руки ей на щеки и с нажимом повел вниз по шее и грудям. Она забилась в своих путах под сильными наглыми пальцами и издала приглушенный стон. — Тише, тише. Еще как снасильничал бы, да уж больно некстати это нынче. — Пятерни Вэбба были уже на бедрах, а большие пальцы забрались глубоко между ними.
Лучше умереть. Она судорожно изогнулась вбок и натужно выкрикнула так громко, как только могла:
— Иди к черту, Вэбб!
Одна из рук ткача зажала Агнес рот.
— Заткнись! — Вторая легла ей на шею. — Заткнись. Заткнись. — Пальцы начали сжиматься.
Воздуха не оставалась. Искаженное злобой лицо Вэбба стало расплываться.
— Заткнулась, Агнес?
Она попыталась кивнуть. Вдох, ей нужно сделать вдох.
Тогда его рука выпустила шею, и Агнес принялась судорожно, с болью в горле, втягивать воздух.
— Хорошо. — Он уселся рядом. — По мне, так баба слушать должна, а не говорить. Гляди-ка, и научитесь чему, коли слушать станете. Тем паче если мужик смышленый — навроде меня. А лучше б и не только бабы, а вообще все меня послушали. Жаль, что им всем невдомек, какой я головастый, — как есть жаль. Знали бы — рты пооткрывали. Но тут местечко самое подходящее, Агнес, — я тебе расскажу, какой я есть умник, а ты здесь с этим и останешься.
Она не посмела ответить. Большие руки Вэбба снова принялись рассеянно скользить по ее шее.
— Браконьерить-то проще простого, верно? Дело немудреное. Об этом я и жене-дуре рассказать мог. А с воровством история иная. Одно дело — зверя в лесу выловить, убить и освежевать, а вот хороший канделябр увести — совсем другое. Люди-то свое добро на совесть прячут — засовы там, замки, сундуки. Тут навык нужен да соображение. Не из простых задачка.
Агнес стиснула зубы:
— Подло это.
Вэбб сжал пальцы, заставив ее захрипеть.
— Ты дослушай сперва, ясно? — Он потряс ее за горло: — Поняла?
Ответом было хриплое «да».
— Они ж меня с моими тканями сами в дом впускают, а я знай смотрю, где денежки лежат, из которых мне обычно только мелочь кой-какая перепадает за труды мои тяжкие. Да ты ж сама и впускала. А я где пару добрых клещей пригляжу, где кувшин хороший. Они меня о здоровье пытают, о кретине моем — жалеют, грусть корчат, а я примеряюсь, что потом забрать. Пара монет здесь, пара там. Я никогда много не беру. Они потом дом вверх дном перерывают, чтоб вещицу свою найти, а она уже у меня в сарае лежит тихонько. Ждет не дождется, когда я в город поеду ткани сбывать, а заодно и ее прихвачу. — Вэбб широко ухмыльнулся. — Умно же, верно?
Его рука снова опустилась на грудь Агнес, но, хотя живот свело спазмом, протестовать она не осмелилась.
— Да только не повезло мне, — продолжал Вэбб. — Поймали меня на горячем. Но только раз, слышишь? Потому что смышленый я.
А все ж поймали, подумала Агнес, продолжая молчать.
— Просто не повезло мне, Агнес, понимаешь? Только раз и поймали. — Вэбб издал короткий смешок. — А был это сам пропойца и кретин Эдгар — он и никто другой. Это при том, что он и хрен свой в темноте отыскать не сможет.
Внезапно взгляд ткача потемнел от злобы. Сердце Агнес ускорило свой и без того быстрый бег. Искаженное лицо Вэбба казалось чужой маской.
— Три года тому прикатил ему на конюшни свою бочку, как вдруг смотрю — лежит славная пара ножниц, ну я их под плащ и сунул. А тут Эдгар из-за угла, шел коня брать на выезд. Увидел меня и схватил на месте. Нет, кто б другой. Там ведь ум и не ночевал — повезло ему просто. Ясно тебе это, Агнес?