Б ы л и н и н. Не видишь, метель метет — собственной протянутой руки не видно…
Р о с о м а х а. Да я нюхом их в океане сыщу!
Появилась Л ю д а.
Л ю д а. Погодку вам несу — жуть!
Б ы л и н и н (прочел). Пролив забит льдами.
А д а м о в. Богом проклятый край…
Р о с о м а х а (Люде). Щеки потри, побелели.
Л ю д а. Отморозила? (Трет.)
Р о с о м а х а. Снегом надо.
Л ю д а. Поцелуями бы. Да милый далече. (Выходит.)
За ней исчез и Росомаха.
Б ы л и н и н (Адамову). Перестань мотаться из угла в угол. В глазах от тебя рябит.
А д а м о в. Неврастеники…
В окно ударил пушечный заряд метели.
Б ы л и н и н. Современник должен жить под напряжением ответственности. В тысячу вольт!
А д а м о в. За что же его так, грешного?
Б ы л и н и н. Вот раньше в Заполярном с Былининым каждый от мала до велика раскланивался. А теперь ты вроде в вакууме, призрак, нет тебя вовсе. Вру, одна гражданка, из приезжих жен, заметила: прошла и вслед плюнула. Это, брат, как раз тысяча вольт!
А д а м о в. Прочтем последние сводки. Дизель-электроход «Колыма» радирует: «Дробим лед, пробиваемся с трудом. Маломощный ледокол, сопровождающий нас, местами корабли проводит поодиночке…» Другая из авиаразведки: «Сплошная мгла. В просветах видны сплошные торосы…» Еще одна: «Танкер «Якутск» напоролся на ледяную глыбу, сломана лопасть винта. Танкер взят на буксир…» И это еще в прибрежных водах. А когда караван окажется в высоких широтах Арктики? Нет, сейчас нужна предельная собранность. Трезвый, беспристрастный анализ всей обстановки. (Марине.) Вы отправили в вычислительный центр все данные?
М а р и н а. Радиограмма пошла в Москву.
А д а м о в. Как только придет ответ, немедленно передайте мне.
М а р и н а. Хорошо, Юрий Алексеевич.
Б ы л и н и н. Попробуй-ка, доктор наук, рассчитать, какие коленца здесь природа выкинет. Голова и та от нее в инее… (Погладил свои седые волосы.)
На волне рации вдруг вспыхнула какая-то мелодия.
А д а м о в. Оставьте! На одну минутку оставьте… (Слушает.) Мелодия… А в сущности, всего лишь математическое уравнение. С тремя неизвестными: музыкант, его мастерство и слушатель. Когда уравнение решено, возникает гармония. (Не сразу.) А вот как добиться ее в нашей жизни — тут и гений бессилен.
М а р и н а (переключила волну). Извините, в любой момент в эфир может выйти караван.
А д а м о в. Да-да, конечно… А вы представьте себя, Михаил Михайлович, сейчас где-то на даче, под Москвой: холодное сухое вино, музыка, неторопливая беседа так, ни о чем, смех женщин — все то, за что оплачено трудовой неделей… Вы давно в Москве не были?
Дробный писк морзянки.
Б ы л и н и н. Это караван!
М а р и н а (прервала прием, в микрофон). Повторите еще раз.
Вновь писк морзянки.
Это радиограмма из Центра. (Кончила записывать.) Нет, это какая-то ошибка…
Б ы л и н и н. Дайте! (Взял бланк.)
М а р и н а. Я запрошу еще раз.
Б ы л и н и н. Где мои очки?! (Он явно волнуется.) Здесь где-то были мои очки! (Выпали у него из рук.)
М а р и н а. Разбились…
А д а м о в. Да что с вами?
М а р и н а. Михаил Михайлович, тут я что-то наверняка сама напутала!
Б ы л и н и н. Что же они… персональную пенсию мне сулят?
А д а м о в. Дайте радиограмму!
Б ы л и н и н. Читай ты, Мариша, вслух читай.
М а р и н а. «В создавшейся критической обстановке предоставить доктору наук Адамову права начальника штаба морских ледовых операций». Подпись: Градов. Сегодняшнее число.
Пауза.
А д а м о в (резко). Координаты каравана?!
М а р и н а. Вот последняя сводка.
А д а м о в (размышляет). Караван отошел от Заполярного на сто миль. А до места назначения в пять раз больше…
Б ы л и н и н. И когда я должен сдать дела?
А д а м о в. На персональную пенсию торопитесь? (Сорвал со стены карту, разложил ее на полу.)
Б ы л и н и н. Значит, отслужил, старая калоша… А может, действительно пора, а? В нашем деле ветер удачи потерял, чутье, верность глаза — и ты уже не вожак. Годы, брат, не перехитришь…
А д а м о в. Михаил Михайлович, давайте разберем все варианты.