Обнявшись, Алейников и Яблокова уходят. Какое-то время сцена пуста. В отделении слышны только солдатские песни. Неожиданно появляется Ф е д о р, у него разодрана штанина. Не решается войти в медпункт. Очевидно, его заметили, вышла М а р и н а.
М а р и н а. Что это с тобой?
Ф е д о р. Кобыла проклятая… Стал ее запрягать, нагнулся, а она как зубищами цапнет. Мне бы только йодом смазать.
М а р и н а. А ну, покажи. Где?
Ф е д о р (прикрыл рукой штанину). А чего там глядеть-то?
М а р и н а. А если заражение, а если столбняк?! Укол сделать нужно. Стой здесь! (Исчезла в палатке.)
Ф е д о р. И обмундирование казенное в лоскуты, теперь не залатаешь… Ну, кобыла, погоди!
Вернулась М а р и н а, в руках ее шприц и тампон.
М а р и н а. Снимай штаны!
Ф е д о р. Что?!
М а р и н а. Глупый, тут каждая секунда дорога. Снимай, а то солдат позову!
Ф е д о р. Да не кричи ты так, чего панику разводить?
М а р и н а. Ну! В последний раз тебе говорю.
Ф е д о р (у него несчастный вид). От чего зависит человеческая судьба: дали наряд вне очереди, стал запрягать кобылу, а она цапнула тебя… И погибла любовь! Ой!..
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Палисадник дачи Орленевых. Сюда вынесен стол и несколько стульев. Слева видна застекленная веранда, на подоконнике которой стоит телефон и транзистор. Звучит музыка. Е л е н а накрывает на стол.
Е л е н а. Мужчины, завтракать пора!
Появились О р л е н е в и Р у с л а н. Орленев в спортивном костюме. Остановились в стороне.
О р л е н е в. Значит, медосмотр прошел?
Р у с л а н. Полностью, па!
О р л е н е в. Ну, а как же возраст твой — ведь молоко на губах не обсохло!
Р у с л а н. А я им сказал, что паспорт дома забыл.
О р л е н е в. Поверили? Врать-то где научился?
Р у с л а н. Так ведь ради дела, па.
О р л е н е в. Мать ничего еще не знает?
Р у с л а н. И не догадывается даже.
О р л е н е в. Втравил ты меня в историю. Скверно. А сказать придется.
Р у с л а н. Не говори ей пока, ведь за сердце схватится, не разрешит!
О р л е н е в. Надо, сынок. Пора ей знать все.
Р у с л а н (замер). Ты чего замолчал, па?
О р л е н е в. Готовься. Завтра в десять ноль-ноль будешь с самолета прыгать.
Пауза.
Если боишься, то я все отменю. Говори честно!
Р у с л а н. Нет, па, не боюсь. Готов.
О р л е н е в. Ну, смотри, Руслан, не опозорь меня, если уже в самолет сядем… Вытолкну! У тебя есть еще время, думай.
Р у с л а н (неожиданно целует отца). Спасибо, па!
Е л е н а. О чем это вы там шепчетесь?
О р л е н е в. Садись за учебник и повтори все элементы, а сегодня днем пойдешь на тренаж. Проэкзаменую все сам.
Р у с л а н. Есть, товарищ полковник!
Все сели за стол.
Е л е н а. В кои-то веки собрались вместе, а все точно врозь, ни из кого слова не вытянешь, все будто в рот воды набрали, молчат… Руслан, как у тебя нога? Где ты умудрился так ее вывихнуть?
Р у с л а н. Зажила. Ты же сама говоришь: у победителей раны заживают быстрее.
Е л е н а. Интересно, в чем и где ты оказался победителем?
Р у с л а н. Ма, а правда, что у парашютиста перед первым прыжком предчувствие обострено в несколько раз больше, чем у обычных людей?
Е л е н а. Правда, это установили психологи.
Р у с л а н. А после прыжка у человека вся душа нараспашку, ему хочется петь, кричать, даже плакать от радости, правда?
Е л е н а. Правда. А почему ты вдруг об этом заговорил?
О р л е н е в (не выдержал молчания). Руслан, выключи ты эту тарахтелку, хоть в выходной день дай побыть в тишине.
Р у с л а н. Спасибо, ма, я сыт, у меня дела срочные. (Уходит, прихватив транзистор.)
Е л е н а. Ну, а ты чего глаз от тарелки не оторвешь?
О р л е н е в. Соображаю.
Е л е н а. О чем? Как от меня на рыбалку улизнуть? Ты чего это улыбаешься?
О р л е н е в. Раньше по сему поводу ты бы мне скандал закатила, а теперь… Да, мы уже прошли кульминационную точку нашей любви, у тебя она пошла на убыль.
Е л е н а. А знаешь, ты, пожалуй, прав.
О р л е н е в (поперхнулся). То есть? Что ты этим хочешь сказать?
Е л е н а. Любить может только человек цельный.