Р у с л а н. Извините, Фаина Никитична, мы не знали…
Я б л о к о в а. Опять ты, Прометеев?! Дала бы я тебе по шее, кабы не в военной форме был. За что, спрашивается, из мужа моего, Платона Павловича, всю кровушку выпил! Во сне, когда тебя увидит, стонет! А ну, слезай с крыши!
Р у с л а н. Фаина Никитична, мы еще тренировку не закончили, мы тихо будем.
Ф е д о р. Волю он во мне воспитывает. А это, так сказать, в программу моего обучения входит. Против этого не попрешь, Фаина Никитична.
Я б л о к о в а. Дурь из тебя вышибать надо, а не волю воспитывать! Вот сержанта позову, он вам по-мужски втолкует! (Повернула обратно.)
Р у с л а н. Фаина Никитична, а вы чего на четвереньках? Здесь крыша пологая, безопасно.
Я б л о к о в а. Молод еще взрослых учить! (Исчезла.)
Р у с л а н. Ну, а теперь проведем визуальную тренировку. Федор, что вы под нами на земле видите?
Ф е д о р (вдруг закричал). Марина! Э-ге-гей!..
Р у с л а н. Да тише вы, прогонят отсюда нас.
Ф е д о р. Заметила. В подъезд вошла. Ты ей о наших делах ничего не говори. Просто, мол, сидим и загораем, лады, Руслан?
Р у с л а н (вздохнул). Лады. Трудновоспитуемый вы.
Ф е д о р. Давай рубахи скинем, а?
Оба разделись по пояс, легли. Появилась М а р и н а, она в нарядном платье.
М а р и н а. Между прочим, могли бы и одеться, женщина все-таки… А тебе, Прометеев, на земле людского сраму мало, повыше забрался, чтобы все видели?
Ф е д о р. Философствую. Вот, к примеру: знаешь, сколько тратит человек на п о л е з н о е? 17 целых, 352 тысячных доли! Все остальное — хлам: сомнения, угрызения совести, страх, тоска и прочие эмоции. Анализ! Решил эвристику изучать. Наука такая: влияет на психологию, чувства, высвечивает темные стороны души.
М а р и н а. Укол не болит?
Ф е д о р. Медработники все бескрылые, им подавай только плоть.
М а р и н а. Дайте-ка мне лучше музыку послушать. (Включила транзистор.)
Возникла музыка.
М а р и н а (вдруг). Руслан, давайте потанцуем! Если приглашает женщина, ей не отказывают.
Р у с л а н. Извините, я только сейчас оденусь.
Танцуют.
М а р и н а. Оказывается, танцевать можно где угодно, даже на крыше. А вы галантный кавалер, Руслан.
Ф е д о р (ревниво). Наплясались?
М а р и н а. Ты что-то сказал?
Ф е д о р. Точно, самой большой опасности подвергаются те люди, которые ждут. Нет, надо всегда атаковать самому!
М а р и н а. Недурно сказано.
Ф е д о р. Это не я, это Наполеон.
М а р и н а. А знаешь, он понимал толк в женщинах.
Марина и Руслан, танцуя, скрываются за сценой. На крыше появился Д о б р ы д е н ь.
Д о б р ы д е н ь. Все отделение, все ребята в небесах купаются, а Прометеев на чердаке распластался, точно ворона подбитая.
Ф е д о р. Меня же вы сами от прыжков отстранили.
Д о б р ы д е н ь. А ну, вырубай рацию. (Выключил транзистор.) Да для десантника нет хуже наказания, чем отстранение от прыжка!
М а р и н а (появилась с Русланом). Кому это музыка не по душе?
Д о б р ы д е н ь. От жильцов жалоба поступила, товарищ санинструктор.
М а р и н а. А мне сегодня дозволено делать все, что я захочу.
Д о б р ы д е н ь. В спортлото выиграли, что ли?
М а р и н а. Просто мне исполнилось девятнадцать лет.
Пауза.
Ф е д о р. Руслан, за мной!
М а р и н а. Куда вы?
Ф е д о р. А мы мигом обернемся!
Руслан и Федор исчезают.
Д о б р ы д е н ь. Ну, по такому случаю… (Включил транзистор. Одернул гимнастерку, поправил фуражку.) Разрешите на тур вальса.
Танцуют.
Одному курсанту из соседней роты письмо из дома прислали: «Вася, ты пишешь, что получил уже два наряда вне очереди. Если это верно, сынок, пришли один сестренке: на будущей неделе она замуж выходит!»
М а р и н а. Смеяться можно?
Д о б р ы д е н ь. Красивая вы, единственный такой экземпляр. В чем, в чем, а в этом я толк понимаю.
М а р и н а. А у меня волосы прямые, как палки, завиваю их, даже сплю на бигудях. И ресницы как у телки, пока не накрашу. Посмотрели бы вы на нашу сестру утром!
Д о б р ы д е н ь. Вчера письмо от родных получил. Одобряют.