А л е й н и к о в (луч высвечивает его). Он попал в воздушную яму — случай один из тысячи! И парашют ему был бесполезен. Он ударил в купол моего парашюта, соскользнул с него и оказался внизу подо мной, повис на стропах. Мне удалось раскрыть запасной парашют. Но нас вдвоем это бы не спасло. И тогда он достал нож…
Т р о п и н и н (в луче). А если курсант Прометеев просто потерял самообладание, не знал, что делать?
А л е й н и к о в. Знал. Я приказал ему бросить нож. Он сознательно шел на это.
В а р в а р а П е т р о в н а. Сам, сам, сам…
А л е й н и к о в. Варвара Петровна, я не ждал этой жертвы и недостоин ее. Я считал его плохим солдатом, невзлюбил его сразу…
Я б л о к о в а (в отчаянии). С меня спрос! Это я зудила: «Прапорщику моему из-за тебя лейтенанта никак не присвоят!» Чем я теперь могу отплатить тебе, Феденька. Чем?!
В а р в а р а П е т р о в н а. Чем? (Обходит присутствующих.) Я же вам сына своего отдала. Единственного!
Пауза.
Может быть, ты сам ответишь мне, Феденька?
М а р и н а (в луче). Не верю. Вот стоишь ты передо мной, и все тут. Руку только протянуть… Знаешь, что я больше всего в человеке ценю? Отвагу. Ну, чтобы тебе с ним ничегошеньки страшно не было. Помнишь? Ты это помнил…
Луч высвечивает Д о б р ы д е н я, М а р у т у, Ч х е и д з е и А х м е д о в а. Они в строю.
Д о б р ы д е н ь. И ты завещал нам свое мужество…
Д е с а н т н и к и. Клянемся, клянемся, клянемся!..
Т р о п и н и н (в луче). Все люди сделаны из одного теста, все испытывают боль, страх, отчаяние. Одни в состоянии это преодолеть, другие нет. Ты смог это сделать, солдат. Во имя чего? Братство людей военных — это великое братство!
Б р у с н и к и н (в луче). Значит, согласно обстановке действовал. По уставу человеческому. Как и тогда с роженицей. Сына она своего Федором назвала в честь тебя. В честь тебя…
Е л е н а (в луче). Да, я тоже мать. Одна из солдатских матерей… Запомни это, Руслан. И тебе придется быть солдатом!
В а р в а р а П е т р о в н а (в луче). Во как у нас получилось, сынок… И наглядеться на тебя не успела всласть.
В луче возникает образ Ф е д о р а, он длинноволос, как в первой картине, в яркой рубашке и расклешенных джинсах. Варвара Петровна кинулась к нему.
Ф е д о р. Люди же кругом. Что подумают?
В а р в а р а П е т р о в н а. Мать с сыном прощается.
Ф е д о р. Мать… Молодая слишком. И красивая еще.
В а р в а р а П е т р о в н а. Феденька!.. Как же это в мирные-то дни?!
Ф е д о р. Сама говорила: я же солдат. Долг у каждого имеется, обязанность человеческая. Не плачь. Просто я не вернулся из боя, мама…
В луче света вновь В а р в а р а П е т р о в н а и О р л е н е в.
О р л е н е в. Все мы живем только потому, что кто-то каждый час жертвует ради нас своей жизнью. Во имя его, тебя, другого.
В а р в а р а П е т р о в н а. Чужого… Нет, для матери, творящей жизнь, не может быть «чужого»! Все вы дети мои. Родные вы мои!
З а н а в е с.
С ПОВИННОЙ…
Драма
Н и к и т и н С е р г е й С е р г е е в и ч — 50 лет.
А л е ш к а — его сын, 17 лет.
К и р а — 35 лет.
С е д о в П е т р Т и м о ф е е в и ч — 55 лет.
Л е с я — 21 год.
Б а г р о в — 25 лет.
С и н е г л а з о в — 30 лет.
Г а л и м з я н — 30 лет.
О л и м п и е в — 55 лет.
Ч е с н ы х — 50 лет.
П л я с у н о в — 23 года.
С о р о к а — 35 лет.
Время действия — наши дни.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Бездонное голубое небо. Пропитанное солнцем, оно до рези слепит глаза. Весенний полдень. Белые многоэтажные дома на холме кажутся застывшими облаками.
Автовокзал на окраине города. Сквер. Тут буфетная стойка и будка с телефоном-автоматом. А еще металлический столб, на котором прикреплен репродуктор.
Слышно, как рядом по шоссе проходят автомашины.
На скамейке А л е ш к а, он в очках, на коленях у него портативный магнитофон.
В репродукторе что-то щелкнуло. Алешка приглушил музыку.
Голос диктора: «Граждане пассажиры! Автобус номер шесть рейсом из Солнечного Яра опаздывает на двадцать минут. Повторяю…»