А л е ш к а. А вот если гражданину ждать невмоготу?! Сама судьба дает тебе, Алешка, отсрочку… (Рывком включил магнитофон, пританцовывает.)
Появился Б а г р о в. Наблюдает за Алешкой.
Б а г р о в. Псих.
А л е ш к а. Что?
Б а г р о в. Недоумок, говорю. (Подошел к стойке.) Пива!
А л е ш к а. А здесь самообслуживание.
Б а г р о в (вывалил горсть мелочи). Тащи пару кружек.
А л е ш к а. Вы это мне?
Б а г р о в. И загрызть что-нибудь.
А л е ш к а. А как насчет того, чтобы извиниться? В темпе и изысканных выражениях. Ну?!
Б а г р о в. Шумный ты, парень, шумный. А я тишину люблю. (Потянулся к магнитофону.) Вот технику эту обожаю. Давай пошуруй в ней чего такого. Со слезой выдать можешь?
А л е ш к а. Убери-ка руки.
Б а г р о в. Ша, оставь эту! (Слушает.) Во дают, во душу мотают! (Алешке.) Пиво где?
А л е ш к а. Нет, я фраппирован подобной наглостью… Принесу потому, что сам пить хочу! (Алешка сгреб мелочь, уходит. Возвращается с пивом.) Вот сдача!
Оба молча пьют.
Может, спасибо скажешь?
Б а г р о в. А ведь решил было: запущу ему пику под ребра. И всей канители конец. Амба!
А л е ш к а. Какую пику? Кому?
Б а г р о в. Тебе, парень. (С силой воткнул в стойку нож.) Все — воля опостылела… А пять лет во сне снилась: выхожу из зоны и от радости, что на свободе, камни грызу. А она, стерва, предала…
А л е ш к а (вдруг). Склероз: позвонить забыл! (Бросился к телефонной будке, снял трубку, набрал номер.) Завод? Мне партком… Никитина можно?.. Отец? Когда у тебя обеденный перерыв? Тогда хватай такси и дуй прямо на автовокзал… Что стряслось? Она здесь! Приехала, тебя ждет. Да, цветов купить не забудь! (Бросил трубку.) Уф! И пусть меня судит история и проклинают потомки…
Б а г р о в (подозрительно). Кто он — твой пахан?
А л е ш к а. Парторг завода.
Б а г р о в. А она?
А л е ш к а. Мачеха. Станет ею.
Б а г р о в (достал пачку денег). Тащи чего покрепче.
А л е ш к а. Деньги такие… Откуда?
Б а г р о в. «Прогрессивка» за все пять лет, от звонка до звонка. Не бойся, не краденые, мне их начальничек вот за эти мозоли начислил.
Пауза.
А л е ш к а. В самом деле из заключения?
Б а г р о в (не спеша убирает нож). Машина твоя со слезой чего выдать может?!
А л е ш к а. И этот нож… Мог зарезать человека, который тебе — ну, ничегошеньки! — не сделал? Просто так?!
Б а г р о в. На треп тебя все тянет, очкарик. (Достал из кармана бутылку.) Разливай.
А л е ш к а. Не пью.
Б а г р о в (сам разлил по кружкам). А я, может, сейчас всего себя перед тобой выворачивать стану. (Выпил залпом.) Эх, маменькин ты сынок…
А л е ш к а. У меня нет матери. Умерла. Давно.
Б а г р о в. Ну, папенькин. А я чей?! Молчишь? В этом городе родился. И в футбол гонял, и девчонку имел. Все! Виноват разве, что кореша встретил? Домушником он работал — класс! На квартире профессора и засыпались… По первой отсидел два года. Вышел. Еду в трамвае, а рядом со мной краля стоит и… обручальным кольцом на пальчике играет. Решил Люське своей подарок сделать. Проводил кралю до подъезда, придавил малость, на крик дружиннички и слетелись… И за пять суток, что всего на свободе пробыл, пять лет строгого режима всунули! Справедливо, а?! (Налил еще, выпил.) Отмолотил и этот срок. Сюда, в родные края, потянуло. К дружкам сунулся. Один дверь перед носом захлопнул. Другой уже техникум кончил, на Урал подался. Я к третьему — а Сенька кривоногий, что хуже меня в дворовой команде футбол гонял — мастером спорта стал, за «Спартак» играет! И остался у меня последний шанс — Люська! (Перевернул бутылку, она пуста.) Тащи еще пузырек.
А л е ш к а. Может, хватит, а?
Б а г р о в. Не становись мне поперек, очкарик…
Алешка принес. Багров налил.
Чулки ей в подарок купил, одеколоном надушился. Подхожу к дому. А моя Люська ребенка в коляске катит… Замуж вышла. (Выпил залпом.) Все мимо тебя. Я что — прокаженный?