О л и м п и е в. В новом исчислении??
С е д о в. Разумеется.
О л и м п и е в. Детективный роман! Кто автор? Не подскажете?
Н и к и т и н. Адрес на конверте написан вами? (Протянул конверт.)
О л и м п и е в. Бисерный почерк. И ведь писал левой рукой…
Н и к и т и н. Кому?
О л и м п и е в. Момент. (Пробежал глазами.) Адресовано мужчине. Пардон, гражданин начальник. Моя клиентура — женщины. (Возвращает.)
С е д о в. Значит, просили другие. Кто?
О л и м п и е в. Теперь это уже легенда для потомков. Легенда о сосуде с загубленными червонцами…
С е д о в. Отвечайте.
О л и м п и е в. Не помню. Знаете ли, известность, почитатели: славе моей мог бы позавидовать и летописец Пимен… А что, письмо перехвачено?
С е д о в. У вас будет время все вспомнить. (Включил селектор.) Олимпиева в следственный изолятор! (Выключил.)
О л и м п и е в. Пардон, не понял?
С е д о в. Ступайте.
О л и м п и е в. Да, в природе все прекрасно и удивительно: цветы льнут к солнцу, к липучкам липнут мухи, к человеку пристает всяческое дерьмо… Я по натуре философ. (Вышел.)
Н и к и т и н. Похоже, что Олимпиев попал в эту историю как кур в ощип.
С е д о в. Должен был его изолировать. Сейчас важно установить: с кем здесь Чесных связан еще. С кем? Прочти это. Для следствия возникло новое лицо.
Н и к и т и н (ознакомился). Человек, которому было адресовано письмо, — из шайки Удава?! Но как о нем мог знать Чесных?! Вот куда потянулась ниточка…
С е д о в. Хотели тайно выкопать клад. И наводчик — Удав. Так? (Задумался.) А этот человек арестован, но он утверждает, что знал Удава только по кличке и в лицо. Я выслал оперативникам фото Олимпиева и Чесных. Правильно? Только мыслишка одна меня гложет: Олимпиев достаточно опытный конспиратор, чтобы письмо передать по каналу, где могли его легко перехватить. И перехватили. Случайность? Нет. Олимпиев сам хотел, чтобы к нам попало это письмо… Почему?!
Н и к и т и н. М-да, ситуация. А тут еще дело с Галимзяном Алиевым. Подпиши командировку. (Придвинул заявление.)
С е д о в. Настырный. Даю тебе на поездку пять дней. И ни часу больше! (Подписал.)
Н и к и т и н. Сегодня выезжаю.
Гудит зуммер. Седов включил.
Г о л о с. Товарищ подполковник, к майору Никитину пришла жена.
С е д о в. Проводи. (Выключил.) Волнуется.
Никитин прячет заявление. Входит К и р а.
К и р а. Сергей!.. Здравствуйте, Петр Тимофеевич.
С е д о в. Доброе утро.
К и р а. Не ночевал. А в поселке про какое-то происшествие болтают… Это правда, Сережа?
Н и к и т и н. Ну вот, такую рань поднялась…
К и р а. Правда, Петр Тимофеевич?!
С е д о в. Сплетни. (Взял фуражку.) Пошел в зону. (Вышел.)
К и р а. Сережа! (Обняла, застыли.) Мне страшно. За тебя страшно…
Н и к и т и н. Устала. Устала ты со мной, скворушка…
К и р а. Не то говоришь, не то… В зону тебя провожаю, а у самой мертвеет все; ночью во сне соседский ребенок вскрикнет — для меня будто Алешка закричал: вскочу и бегу сюда, к вахте, и стою, пока часовой не прогонит…
Молчание.
Сережа, силы человеческие ведь не беспредельны!
Н и к и т и н (не сразу). Никогда не думал, что в человеке заложен такой запас прочности: и на разрыв и на излом.
К и р а. Ну хочешь, уедем? Куда угодно! Господи, да разве на земле места мало? Молчишь.
Никитин отошел к столу, машинально крутит в руках какой-то предмет.
Что у тебя?
Н и к и т и н. Транзистор Алешкин… (Включил.)
Звучит мелодия, мы слышали ее вначале. Это мелодия, которую любил Алешка.
Работа наша как ходьба в незнакомых горах. Взобрался на одну, а за ней другая, еще выше и круче. Ну, думаешь, эту, последнюю, одолею — и у цели. Нет, опять подъем крутой — и снова высокая гора. И остановиться не можешь: надо, обязательно надо дойти до цели…
К и р а (не сразу). У всех нормальная человеческая жизнь, а у меня? Мирное время, а муж — на передовой. Точно минер.
Н и к и т и н. Минер… И для каждого здесь ты должен проложить тропинку в будущее. Для каждого! А не нашел — выпустил на свободу волка. Доверие людей предал. Так-то, скворушка моя…